Алина Талалаева - ЯММА №4 (10)

И за всеми этими мыслями сама не заметила, как свинцом налились веки, тихой сапой подкрался сон. То сказалось напряжение дня – все эти надежды и дурные предчувствия. Усталость и растворенное в ней умиротворение накрыли Любу с головой, подхватили и понесли куда-то далеко-далеко…

Но сон не подарил спокойствия. Напротив, подобно химере, он обернулся кошмаром, закинув Любу в такую же летнюю ночь годом раньше.

В ту самую ночь, когда непоседа-Маринка, ещё с пелёнок прозванная Кудряшкой, а ныне сбежавшая от отца-алкоголика и подавшаяся на заработки в город, всё же умудрилась вытащить Любу на дискотеку.

– Пойдём уже, ничего страшного не случится, – уверяла Маринка.

– Не хочу, – стояла на своём Люба.

Маринка продолжала возмущаться:

– Да нельзя ж так два года взаперти сидеть! Думаешь, твой Петька там прям весь из себя такой правильный? Ага – как же! Мне пацаны рассказывали, как там, в армейке, всё бывает. Они как год отслужат, так халявничать начинают, пьянствуют и в самоходы к бабам таскаются.

Люба сердито глянула на Маринку.

– Не говори так!

– Ну-у… – Маринка замялась, – твой, может, и не ходит. Но бухает он по-любому. Иначе просто нельзя. Им на втором году только и остаётся, что синячить да дурью всякой маяться. Ты уж меня послушай.

«Прям как маменька! – раздражённо думала Люба. – Послушайте её, всё-то она, видите ли, знает!»

– Я не из-за Пети не хочу, – сказала она. – Просто настроения нет.

– Так вот и появится! – не унималась Маринка. – Хуль дома-то чахнуть?! Маман твой всё равно ночует у… э-эм… приятеля, а ты тухнешь здесь. Пошли, хоть проветришься. А как заебёт, свалим.

Люба поняла, что так просто от навязчивой подруги не отделаться. Решила: бог с ним, дойдёт до дискотеки, постоит там с полчасика, да и обратно двинет.

– Ладно, – сдалась она.

– Вот и заебись, – улыбнулась Маринка.

На дискотеке народу было полным-полно. Как обычно, на мотоциклах прикатили парни из соседних деревень. Больно долбила по ушам музыка, а воздух в помещении клубился табачным дымом, пронизанным лучами дискобола.

Маринка потерялась почти сразу. Приметила кого-то из знакомых и унеслась к нему. Больше Люба её в тот вечер не видела.

Сама же, насупившись, стояла в сторонке ото всех. Денег у неё не было, да и алкоголь она не шибко жаловала. Пила лишь изредка, за компанию, так сказать. И то слабенький. От водки или – того хуже – самогона её тошнило.

Выждав немного, Люба решила, что с неё хватит. Свой долг перед подругой она выполнила, да и подруги-то уже след простыл. Что ж, можно смело возвращаться домой.

Но на выходе столкнулась с Мишкой. Тот был вдрызг – на раскрасневшемся лице блестели капли пота, глаза же обжигали какой-то ненасытной свирепостью.

– Ба-а, Любаня! – остановил её Мишка.

– Привет.

– А ты чё… чё тут ваще делаешь? Потанцевать пришла? Мож, пивасиком тебя угостить, а?

– Нет, спасибо, – покачала головой Люба. – Я уже ухожу. Домой надо.

– Да ты погодь, погодь… – Мишка преградил ей дорогу. – Куда спешить-то? Бля, веселье тока начинается. Тут самое интересное дальше будет, вот увидишь.

– Домой надо, – испуганно повторила Люба.

– Хуй с ним, с домом этим, – отмахнулся Мишка. – Оставайся, потанцуем. Расскажешь хоть, как Петян поживает, чё пишет. Кстати, – хлопнул он себя по лбу, – чуть не забыл! У меня ж это… корефаны на днях дембельнулись. Они, если чё, с ним в одной части служили, вестей привезли.

– Правда? – Люба удивлённо посмотрела на Мишку. – А я и не знала…

– Да ты много чего не знаешь, – хохотнул Мишка. – Мы ж с тобой практически не общаемся.

Люба кивнула: не поспоришь.

– И что говорят твои друзья?

– Бля, разное говорят, – пространно отозвался Мишка. – Не здесь же я те рассказывать буду. Не в проходе же!

Люба замялась.

– Да лан, не ломайся, я ж не кусаюсь. – Мишка положил ей на плечо свою мясистую тёплую ладонь. – Айда, побалакаем о том о сём… или, мож, потанцуем, не? Я те всё и расскажу, чё там да как у Петяна в части.

Люба оглянулась на заполненный зал – яблоку негде упасть! – и поморщилась от одной только мысли вернуться в наглухо прокуренное помещение, окунуться в это бурлящее пьяной агрессивностью столпотворение, захлебнуться в этом гвалте…

– Мы там друг друга не услышим.

– Чё?

Люба повторила.

– А-а, ну да… Твоя правда. – Мишка почесал затылок. – Ну-у… тогда пошли за клуб. Тама пустырёк небольшой, со столиком и лавочками. Это пацаны наши сварганили, чтоб было где посидеть. Ну как?