Людмила Толмачева - Двое на фоне заката

– Понятно. – Настя щелкнула ножницами. – Так что? Пострижемся немножко? Подровняем?

– Ты только не обкорнай меня наголо-то. Давеча соседка моя, Саввишна, так-то вот сходила в парикмахтерску и что? Щас без платка людям на глаза не кажется.

– Это смотря к кому ваша Саввишна попала. Если к Люське Пробкиной, то все понятно. Эта Люська преподобная ножницы-то держать толком не умеет. А туда же. Зато гонору хоть отбавляй. Как же! Была на курсах ученицы самого Зверева. Ну и что? Как не умела ни черта, так и осталась дура дурой. Хоть и с дипломом. Мы и без дипломов так пострижем, что любо-дорого взглянуть. Ну, как, бабуля? Нравится?

Она сняла с Важениной «пеньюар», встряхнула его и отошла в сторону, любуясь своей «работой».

Тамара Николаевна вздохнула, повернулась к девушке, задумчиво посмотрела в ее карие глаза, с нетерпением ожидающие вердикта, и спокойно сказала:

– Присядь, Настасья, поговорим.

– Вам не понравилось? – расстроилась девушка.

– Нет, почему… В целом, неплохо. Характер ты ухватила. Но зачем так суетишься? Провинциальная парикмахерша цену себе знает. И не забывай – это современная девушка, а ты какие-то дореволюционные ухватки взяла. В общем, переиграла. Сама как считаешь?

– Отстой!

– Это что означает?

– Полный абзац, короче, ничего у меня не получится.

– Ну что ты разнылась? – рассердилась Важенина. – Так дело не пойдет. О чем мы договаривались? Забыла? Никакой паники! Адекватная реакция на критику. Вот что, солнышко, пойдем на кухню, чайку попьем и поговорим.

* * *

Настя заваривала чай, а Тамара Николаевна делала бутерброды с сыром и докторской колбасой.

– Знаешь, что я сейчас добавлю к бутерброду с колбаской?

– Что?

– Тонко нарезанный маринованный огурчик. Получится очень пикантно. Не пробовала?

– Нет. Тамара Николаевна, вам не понравилось?

– Подожди, давай сначала перекусим, а потом поговорим. Не надо все в кучу мешать. Иначе толку ни от того, ни от другого не будет. Ну вот, бутерброды готовы. Сейчас достанем красивые десертные тарелки… У меня есть английский набор, еще от мамы остался. Видишь, какой красавец? Тончайший фарфор, и рисунок мне нравится, без излишеств. Симпатичный, не правда ли? Нет, не так твоя парикмахерша спрашивает. «Полный отпад, правда же?»

– Угу.

– Садись, Настасья. Выпьем по чашке чая, а потом о серьезном потолкуем.

Они молча пили чай: Тамара Николаевна неторопливо наслаждалась душистым напитком, потихоньку наблюдая за Настей, а та рассеянно жевала бутерброд, вряд ли чувствуя его вкус. Было заметно, что девушка волнуется и ждет не дождется оценки за сыгранный этюд. Важенина, пряча улыбку, смотрела на то, как Настя с преувеличенным спокойствием ставит на блюдце пустую чашку, стряхивает с пальцев прилипшие крошки, поправляет кофточку и приглаживает за ушами завитки каштановых волос, забранных в тяжелый пучок. Нечаянно встретившись взглядом со своей наставницей, Настя смутилась, но тут же постаралась изобразить равнодушие, устремив в окно взор коричневых, с медовым оттенком глаз.

«Милая девочка, – думала актриса, – каким ветром навеялось в твою красивую головку решение пойти по этой нелегкой стезе? Как мало ты знаешь об актерской профессии, и как много придется пережить, чтобы однажды сказать себе: я актриса. Но уж коли решилась – терпи, стиснув зубы, до дрожи, до боли, до двоения в глазах…»

Оторвавшись от дум, Тамара Николаевна задала неожиданный вопрос:

– Скажи, ты твердо решила поступать в театральное?

– А что? Вам кажется, что у меня нет таланта? Так я…

– Определенный дар у тебя есть. Бесспорно. Ты можешь по-настоящему насмешить… Кстати, твоя продавщица на том занятии была гораздо колоритнее сегодняшней парикмахерши. Понимаешь, должна быть игра. Актерская игра! Твоя задача – творить, создавать образ. Индивидуальный, целостный, яркий. Красивый! Даже уродливый Квазимодо красив в хорошем исполнении. Свою героиню надо прочувствовать, понять изнутри. Тут одних эффектных приемов недостаточно. Но сегодня я хочу обратить твое внимание на другое. Чтобы роль удалась, надо много, очень много работать. Этому ремеслу придется отдать все, что у тебя есть – молодость, силы, здоровье и, возможно, личное счастье. Что насупилась? Тебе это кажется банальщиной? А между тем, это квинтэссенция моей судьбы.

Опустив глаза на свой чудесный фарфор, она замолчала, уйдя в воспоминания. Настя чутьем догадывалась, что надо подождать, что эта пауза не случайна.