Фирдауса Хазипова - Чертополох с окраины Уфы. Книга 1. 50-е—60-е годы

Здесь висела самая яркая и большая луна на свете, и мы видели в ее желтом круге силуэт девушки с коромыслом. Здесь светили самые яркие звезды, и были споры, есть ли жизнь на Марсе, какие диковины есть на свете…

В 1956 году Черниковку присоединили к Уфе. Но в те годы, да и по сию пору, этот район отличался от центра. Он засажен тополями. Их никогда не подрезали, они росли вольно, как и мы, и стали большими и пушистыми. Много было зеленых сквериков, деревьев вдоль дорог и тротуаров, за заборами пьянил запах яблонь, сирени и черемухи.

Мы переехали жить в Сибай, маленький степной захудалый городок на юге Башкирии. Мы въехали в двухкомнатную квартиру в серо-кирпичный дом рядом с кинотеатром «Мир». Наш длинный дом и кинотеатр были одной стороной квадрата, напротив виднелось преуютнейшее белое здание с колоннами в греческом стиле. Как ни странно, это была баня. Рядом с ним – строение, которое визуально не помню, но внутри находилось премилое заведение с красной дорожкой – музыкальная школа, куда меня привели на прослушивание, и тут же находилась типография, куда устроились работать мама и отчим. По бокам квадрата стояли частные дома. А в середине большого пустого пространства среди взрыхленной земли стояла новенькая школа, куда я позже пошла в первый класс. Неподалеку от нас в типичном экстерьере предыдущих десятилетий – желтые двухэтажные дома по обе стороны улицы с односторонним движением, которую разделяет аллея с деревьями, – жила семья тети Зои и три ее дочери Луиза, Альфия, Неля.

Наши блага объяснялись просто: наш родственник Абдулла Хисматуллин был немаленькой шишкой в городе.

В Сибае у нас была идеальная семья. Помню, мама, беременная третьей дочерью, сидит на диване и весело командует Саматом: «Получше мой полы. Углы тоже не забывай». Он, озорно блестя глазами, поглядывает на нас, тщательно протирая пол. Дверь в санузел открывалась из кухни. Но на этом маленьком пространстве мама умудрялась накрывать два стола: для взрослых и для детей. Обед был по всем правилам – из трех блюд. Опять комната радовала уютом и признаками советского благополучия. Ничего здесь не грохотало, никто ничего не обрушивал, никто не дрался. Потому что после первой же попытки вернуться к дебошу наш высокопоставленный родственник вызвал Самата к себе и сказал:

– Здесь тебе не Уфа. Будешь так себя вести, в 24 часа вылетишь из Сибая…

Как я пошла в первый класс, не помню. Помнятся только запах краски и молодая учительница.

Целый день мы, ребятня, проводили на улице.

…Большой залитый солнцем двор. У сестренки Альмиры пошла носом кровь (было ей годика 3, мне 7). Кто-то из детишек сказал, что надо закапать йод. Кто-то сбегал домой за ним, кто-то прямо из пузырька пробует «покапать» ей в нос и заливает Альмире йодом пол-лица…

Мы в открытом грузовике с типографскими работниками едем за лесными ягодами…

…В крохотном магазинчике мне поручили держать очередь за молоком. Мне стало плохо, и я вышла на улицу. Пришел Самат, высоко поднял меня на руки. Мужчина, стоящий почти у прилавка, закричал, что я стояла впереди него. Держа меня над толпой, Самат продвигался к прилавку. Я плыла над людским морем, внизу меня круглились разные головы. Я с благодарностью думала о мужчине, который меня запомнил, потому что еще раз выстоять такую очередь я была не в силах.

…Помню январский морозный день, мы с отчимом стоим под окнами роддома, и мама показывает крохотный белый кулек. Альбина, ребенок, рожденный в пору теплых семейных отношений.

…На улице морозная темень. Я собираю в школьный портфель свое имущество, туда же кладу самодельную тряпичную куклу. Беру за руку Альмиру. Альбина спит на руках отца. Мы возвращаемся самолетом в Уфу. Насовсем.

Тонкой змейкой тянется деревенская улица на окраине большого города. Кособокие частные домишки приветливо смотрят из-за зелени своих садов. Яблони сгибают ветви до земли, предлагая душистые, пахнущие медом плоды, вишни лукаво поглядывают блестящими глазенками и шаловливо прячутся в густой листве. Кричат петухи, тонко-тонко переливаются голоса ребятишек в звончатом воздухе, из раскрытых окон звучат популярные песни. Проникновенные голоса Зыкиной, Кристалинской органично вписываются в тишину улицы, теряются в верхушках деревьев…