Владимир Степанов - Кочан

На поляне перед псом, стояла полная противоположность этой изящной грации, утончённости, изысканности и аристократизма. Стоял корявый мужик из дремучих, глухих русских лесов!

Перед ним предстала живая глыба! Огромная башка в чёрных, завитых волосах, круглое лицо с широкими скулами имело цвет, будто его посыпали крошками битого, красного кирпича. Густая, чёрная с проседью борода, своей формой особой её стрижки, напоминала совковую лопату дворника.

Он раскрыл рот в широкой, беззлобной улыбке. Этот рот скорей походил на хлебало, для которого в самый раз, заменить ложку на поварёшку. В улыбке обнажились крепкие, жёлтые зубы. Круглые, выпученные тёмно-карие глаза, не моргая уставились на сидящего матёрого пса.

Мужик пребывал в хорошем расположении духа и чуть навеселе, с самого утра угощённый хозяином крепкой, домашней чачей перед знакомством со свирепым кобелём. Хозяин не рекомендовал похмеляться, но гость настоял принять для храбрости, во всяком случае, эти слова сказал сам гость, абсолютно не похожий, что он может кого-нибудь и чего-нибудь испугаться.

Коряво сложенный, здоровенный мужик, продолжая широко улыбаться, неуклюже опускался на колени. Стал на карачки и упёрся круглыми кулаками в землю.

– Гы..гы…! – басисто загыгыкал он, без всякого страха глядя в морду пса. Полы сюртука задрались наверх и широченный зад выпирал наружу, туго натягивая штаны-арбузы в белую и зелёную полосу.

Басмач-хозяин, видавший всякое, остолбенел, глядя на два огромных арбуза гостя. Он уже знал, что произойдёт сейчас. Рта хозяин раскрыть не успел, чтобы предупредить.

В два стремительных прыжка, пёс оказался у головы гыгыкающего мужика. Без всякого шума и лая пёс тут же своей головой приподнял голову мужика и широкой пастью, намертво вцепился в густую бороду рядом с кадыком, начал медленно валить его набок. Это была привычная для пса работа, когда необходима мокрая прививка, он таким приёмом всех валил в своём стаде.

Мужик хрипел, тужился, но не валился. Пёс с большим опытом работы недоумевал: «Странный козёл попался? То на двух копытах стоит, то на четырёх? И не блеет как все, упрямый, и тяжёлый какой?». Он быстро переместил челюсти ещё ближе к горлу и ещё сильнее стиснул их, на случай, если козёл начнёт продолжать сопротивляться. Упрямая «козлиная» туша в девять пудов начала неуклюже заваливаться на зелёную траву. Хмель и дух веселья, пребывающие в мужике, быстро испарялись. Тревожные сигналы опасности, так и застучали в трезвеющую голову.

«Эдак бороду с кадыком выдерет окаянный и не подавится», – оставив попытку к сопротивлению, трезво рассудил мужик и покорно завалился набок.

Два глаза смотрели в упор друг на друга. Выпученный на орбиту в красных прожилках мужицкий глаз, почти тёрся о при- щуренный карий глаз кобеля. Пёс смотрел в вытаращенное око поверженного и соображал: «Сейчас придушу слегка, помочу и потащу в стадо этого наглеца. Одним козлом больше станет. Пятым будет!»

Тем временем, пришедший в себя, мужик быстро вертел глазом, и тоже, что-то соображал. Он с большой опаской, втянув пузо, чтобы не коснуться рукой зверя, осторожно сунул правую руку за пазуху и вытащил крепко зажатое в кулаке нечто полукруглое, похожее на лошадиную подкову. Эту подкову он тут же ткнул в самый нос сопевшего пса.

Резкий аромат подковы смешался с чистым воздухом и шибанул в морду так, что Бердыя унесло на восемь лет назад. Унесло прямо в старый сарай, где он с собачьей сворой, когда-то впервые отведал плова, принесённого его дружком. Вкус и запах его, он запомнил на всю жизнь.

Этот же, незнакомый ему, запах был совсем другим, ещё крепче и вонючее. Пёс одурел! Слюни обильно потекли из щёк плотно сжатых челюстей прямо на бороду подмятого под ним мужика, который, не переставая, тыкал и тыкал ему в морду подкову, сводящую с ума.

Великое искушение овладело кобелём. Соблазн был таков, что мучительно долго выбирать пути было невозможно – либо обоссать этого дерзкого, старого козла и поволочь его в стадо, либо вцепиться в эту искусительницу, которая не переставая тёрлась о его нос, доводя до полного одурения.

И пёс поддался искушению, не в силах устоять перед волшебным ароматом этой подковы, обладателем которой был лежащий, упрямый козёл. Продолжать нюхать дурманящий запах больше не оставалось сил. Пёс молниеносно раскрыл страшные челюсти, отпустив бороду, и в туже секунду вцепился в искусительницу, которая сломалась возле самого мужицкого кулака.