Анастасия Ермакова - Неизбежность друг друга

Весь центр пестрел иллюминацией и лучился бликами разноцветных фонариков. На Староместской площади красовалась главная елка города, вокруг которой разместилась уютная рождественская ярмарка. Туристов становилось все больше. Люди толпились у шатров, где наливали сваренное ви́но, а на открытых углях готовили трдло – излюбленное чешское лакомство из дрожжевого теста, посыпанное сахаром.

Алберт сидел в кабинете своего офиса, из окон которого были видны острые темные шпили собора Святого Витта, разбирал принесенные секретарем бумаги и думал о текущем положении дел. Первый раз в жизни Алберт не понимал, в правильном ли направлении он движется, первый раз в жизни он не мог объяснить логику своих поступков. И мыслей.

Телефон разрывался от звонков и сообщений с приглашениями на ежегодные рождественские обеды, ужины, встречи и вечера. А Алберт не отвечал никому и ловил себя на мысли, что у него совершенно нет желания посещать все эти мероприятия, а главное видеть всех этих людей. Модели, фотографы, рекламщики, пиарщики всех мастей, новые контракты и знакомства, конкуренты… с каждым из которых нужно держать марку. Быть идеальным.

«Что это, – думал Алберт, снова и снова пытаясь найти ответ внутри себя, – может, я просто устал, и нужно бросить все, уехать куда-то на пару недель и ни о чем не думать?».

Нет, тут было что-то еще, и Алберт не мог отрицать этого, как бы ни хотел. Невольно его мысли вновь и вновь возвращались к Полине. Уже недели три она была полностью поглощена своим романом, который они с Албертом запланировали издать к весне, и бывали дни, когда они даже не виделись, не то что не разговаривали. Полина временно прекратила писать для рубрики в журнале и за весь декабрь появилась всего на паре мероприятий. В то время как Алберту напротив приходилось ежедневно бывать то тут, то там.

До Рождества оставались считанные дни, а Алберт вместо обычного воодушевления и предвкушения всей этой предпраздничной суеты чувствовал одно лишь раздражение и какое-то новое для себя, засевшее где-то под сердцем щемящее беспокойство, которое пока не мог идентифицировать. Пока он понимал только одно – связано оно было с ней …

Алберт был удачлив, но удачлив в силу своего характера, приобретенных навыков и убежденности в своей удаче. «Везет сильнейшим», – любил повторять он и был прав.

К тридцати годам Алберт привык к течению своей жизни в подобном ритме. За целью он ставил цель и со временем научился предугадывать, что готовит ему завтрашний день.

Постепенно Враницкий сделался скучающим игроком в карты, который знал наперед все ходы своих соперников и который уже от нечего делать, чтобы хоть как-то разнообразить монотонность игры, блефовал при откровенно плохой карте и все равно выигрывал. По инерции. И как умный и опытный игрок Алберт в последнее время начал чувствовать приближение конца этой инерции. Это тревожило и забавляло его одновременно.

Ему хотелось заглянуть за занавеску, скрывающую то, что приготовила ему судьба: без постоянной смены впечатлений Алберт не мог. Поэтому последние два или три года он начал позволять себе импровизировать в большей степени, отклоняясь от заданного им же самим плана и пускаясь в небольшие приключения. И конечно, в первую очередь это касалось женщин. В то же время даже эти легкие импровизации Алберт в силу привычки, зачастую неосознанно, держал под контролем, он знал, чем и когда завершится очередная его забава.

Надо сказать, что таким Алберт был не всегда. Когда-то он ненавидел заглядывать вперед, загадывать сроки той или иной истории и тем более ход развития отношений. В какой-то степени он был гедонистом, человеком, предпочитающим «ловить момент», наслаждающимся этим моментом и ощущением себя в нем.

Однако со временем Алберт сделался жестче, расчетливее, вступая в отношения, он уже не мог не просчитывать развитие ситуации. Постепенно ему стало казаться, что он знает все наперед, что все повторяется от раза к разу и «ничто не ново под луной» 1 1 Из стихотворения «Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные мысли из Екклесиаста» (1797) Николая Михайловича Карамзина. .

От этого пресыщения обыденностью он бросался в поиск новых и новых ощущений, эмоций, впечатлений, ему все казалось, что он чего-то не замечает, что что-то все время ускользает из его рук, он получал почти все, чего хотел, и поэтому быстро терял интерес к полученному.

И все же теперь он стал спокойнее, привычка брала вверх над неутоленным желанием чего-то неизведанного, и он опять-таки по инерции продолжал угадывать последовательность развития той или иной истории.