Софья Апрельская - По раскаленному лезвию. Путь длиною в неосуществимую мечту

В следующие секунды в комнате раздаются посторонние звуки шлепков тел друг о друга и короткие вздохи. Старые пружины дивана немного поскрипывали, будто постанывая в такт голосам. Савве хотелось выдыхать имя парня вслух, но вместо этого приходилось сжимать челюсти и впиваться ногтями в диван.

Парни полностью отдались искушению, игнорируя внешний мир и забыв обо всех проблемах. А когда всё закончилось, азиат отстранился, тяжело дыша, и упал на жёсткую подушку, больше не касаясь тела Саввы. Пока они восстанавливали дыхание, ветер со свистом завывал на чердаке, создавая в доме сквозняк. Хотелось придвинуться ближе к парню и не терять этого тепла, что появилось мгновения назад, но это не было ему дозволено.

– Савва – это моё настоящее имя.

– И зачем оно мне? – не понял Полторашка, лёжа на спине. Глаза у него были закрыты, но мышцы лица напряжены. Улыбка Савелия начала таять, и он почувствовал, как сгустился воздух вокруг него, мешая свободно дышать.

– Я просто подумал, что тебе было бы интересно узнать его.

– Хм, понятно. Очень мило, но мне без разницы. Соловей, лучше не используй своего настоящего имени здесь, в этих стенах.

– Но я тебе доверяю и мне было бы интересно узнать твоё. Если честно, мне никогда не хотелось ничего больше, чем это.

– Бедолага, – цыкнул недовольно парень, спустя несколько долгих минут молчания. Он поднялся, несмотря в сторону Саввы, принялся одеваться. А Лебедев лежал, заламав нервно пальцы рук, пытаясь дышать тише и не выдавать своего шумного дыхания вперемешку с хрипами. Чёртова астма… – Тебе будет так нелегко в этом мире, я это уже вижу. Ты как ребёнок ищешь ласку. Как дворовой кот рыскает в поисках малейшей подачки от людей, так и ты ищешь взаимности.

Полторашка оборачивается через плечо. На лице парня написано, что такого он в нём не приемлет.

– Перестань романтизировать мой стояк, ясно? Это выглядит жалко, Соловей, просто вернись с облаков на землю и взгляни реальности в лицо: если ты оказался здесь, среди убийц и наркоманов, а до этого был грушей для битья, то ничего лучшего от жизни уже не жди. К тому же ты ещё и гей. Гей в России – это очень не круто. Погряз в дерьме пожизненно, считай. Чем быстрее ты это осознаешь и привыкнешь, тем жить станет легче.

Савва смотрел в спину уходящего парня, чувствуя, как обида внутри него неприятно зудит в груди. Тепло, что было пару минут назад, уже улетучилось бесследно. Он лежал на диване неподвижно, пытаясь абстрагироваться от мыслей, но они беспощадно пробивались в его голову, вызывая ком в горле и новый приступ.

Слова Полторашки не должны были иметь большого значения для него, но почему то всё же смогли задеть. Достав ингалятор из сумки, он вдохнул последний оставшейся золь и выбросил пустышку. Флакончик полетел в стену и при ударе с треском разлетелся на несколько частей.

Савва с тихим стоном открывает глаза, чувствуя, как пульсирует в голове от света в комнате. Даже при том, что окна были занавешены, солнечные лучи умудрялись проникать сквозь них и делать бежевые обои ещё светлее. Всё было в молочных оттенках, даже эта невероятно мягкая подушка, на которой лежал парень. Савва потёр руками лицо, приподнимаясь с кровати. Предплечье заныло от этого малейшего действия, и только сейчас он обнаружил, что рука перебинтована, а на голове завязана тугая повязка.

Медленно поднявшись на ноги, парень прошёл по пушистому ковру, направляясь к окну.

Отодвинув шторку, Савва увидел знакомую беседку и задний двор, граничащий с перелеском. Он в доме Раевских.

Медленно осмотрев комнату, парень в каком-то отстраненном состоянии прошёл к комоду, где было зеркало во весь рост.

– Выглядишь хреново, – сообщил он своему отражению, подмечая, что лицо немного осунулось, а под глазами залегли синяки. А еще на нём одета не его одежда. Слишком чистая и приятная ткань футболки, которая немного была маловата в плечах, а свободного покроя шорты прилично так стягивали задницу. Шептуна пустить страшно: вдруг по шву пойдут?

Савва снял с головы повязку, трогая затылок. Ничего вроде не болело, но было ощущение, будто голова ватой набита. А ещё странное чувство тяжести в груди не давало покоя. Ступая босяком по плиточному полу, чувствовалась приятное тепло под ногами. Парень даже присел на корточки и пощупал мрамор ладонями, наслаждаясь приятным чувством пару минут.

Одернув себя от этого глупого занятия, он повернул осторожно ручку и выглянул за дверь. В нос ударил запах ванили и пряностей. В животе тут же заурчало.