Софья Апрельская - По раскаленному лезвию. Путь длиною в неосуществимую мечту

– Дела шли в гору, я сам помню, как вы давали интервью, сообщили, что собираетесь расширяться.

– Да, всё верно. Но как это обычно бывает, у нас появился конкурент. А если на чистоту, то само правительство свыше нам вставляет палки в колёса.

Мариан удивлённо вскинул брови, а Миша, будто почувствовав это, подтверждено кивнул, выруливая с гравийной дорожки прямиком к лесу.

– Экологически чистые автомобили дороже, чем обычные, но топливо на них не нужно покупать по заоблачной цене, которая растёт из года в год. Запасы нефти не безграничны. Люди сверлят Земной шар, проделывая скважину за скважиной – скоро наша планета будет напоминать решето… – парень откашлялся и горько усмехнулся, возвращаясь к главной теме. – Ни одной стране не выгодно, чтобы разработки водородных двигателей продолжались, потому что тогда спрос на нефть упадет, и сотни кампаний вмиг обанкротятся. Вся экономическая система перевернётся с ног на голову, а это никому не нужно.

Миша нервно барабанил пальцами по кожаному рулю, прибавляя скорости. Он притих, о чем-то думая, а Мариан, не имея ни малейшего понятия, как поддержать друга, крутил колёсико на панели, меняя подсветку с красной на жёлтую и с жёлтой на зелёную.

Паршиво, однако, обстоят дела.

Миша вздохнул и вяло улыбнулся.

– Сейчас все думают только о себе и о своём достатке, но все закрывают глаза на то, что выделяет среднестатистическая машина – 165 килограмм окиси углерода и 38 килограмм азота каждый год. Но кого это волнует, правда? Кого волнуют экологические проблемы сейчас, если они проявят себя в полной мере только спустя несколько десятков лет, когда эти зажиточные идиоты уже подохнут в счастливой старости, а нам останутся только их пожитки в виде дерьма, пней, кислоты вместо воды…

– Решето, – спокойно останавливает тираду друга Мариан, и блондин на пару секунд отвлекается от дороги и встречается с ним взглядом, тяжело дыша от злости и всех эмоций, что накопились в нём. В салоне повисает пауза, которая говорит всё сама за себя.

– Да, именно. Пустое, жалкое решето.

– Миш, я помогу тебе. Вам ведь не хватает какой-то суммы, для продолжения проекта, я могу собрать со спонсоров и…

– Не какой-то, а десятизначной суммы! Мы в дерьме, дружище, я не хочу и тебя втягивать в это. Тебе и так не просто. Просто забудь, ладно? Забудь что я тебе тут наговорил. У меня как всегда язык подвешен, говорю то, что думаю.

Мариан поджимает губы и откидывается на сидении, чувствуя странное, едва заметное головокружение. Неужели начал пьянеть?

Пискарёв свернул на главную дорогу, подсвеченную фонарями, где свет падал на усыпанные снегом деревья, которые выглядывали из тьмы ночной глуши, будто здороваясь с ними. Мариан засмотрелся на лес и упустил тот момент, когда его друг ловко перевёл тему разговора.

– Но, знаешь… Мне льстит твоя забота. Серьёзно, ещё с детского сада ты меня пасёшь и воспитываешь. Чёрт, у меня нет мамы, но мне почему то кажется, что именно так мамы себя и ведут. Как ты.

Мариан со смехом морщится, когда блондин начинает его трясти за плечо одной рукой, встряхивая.

– Ты даже мне готовил омлет, я помню этот день! Самый вкусный омлет в моей жизни.

Мариан открыто засмеялся, качая головой. Он тоже прекрасно помнил. Только вот завтрак, который он приготовил на ночевке у друга, был ужасен. В холодильнике было пусто, они съели всю пиццу и шашлыки, поэтому пришлось взять всю инициативу на себя, чтобы не помереть с голоду после проведённой вечеринки в честь дня молодёжи.

Это было три года назад, но Миша говорит об этом так, будто это было вчера.

– Та пригорелая сосиска и сажённый дотла лук, м-м-м…

– Хватит паясничать!

– Но повторюсь, это был самый вкусный завтрак в моей жизни, – Миша снова улыбался, будто и не было никакого серьёзного разговора пару минут назад.

Они ехали по пустой трассе, их догоняла вторая машина, и их поездка в какой-то момент стала напоминать гонки без правил. Парни давно превысили скорость, приемлемую на дорогах и рассекали воздух, лавируя на крутых поворотах. Сердце так трепетало, но не от страха, а от восхищения. Скорость нравилась Мариану и заставляла улыбаться.

– Ты ходил на лёд? Мне сказали, что тебя видели на Арене сегодня.

Раевский отвлёкся от беззаботного чувства полёта, возвращаясь ненадолго на землю. Он нехотя кивнул.

– Это было глупо. Сомневаюсь, что тебе можно таким заниматься первые восемь месяцев. Не смотри так на меня, я гуглил.