Софья Апрельская - По раскаленному лезвию. Путь длиною в неосуществимую мечту

– Обслюнявил меня, идиот!

– Не обслюнявил, а поцеловал, как настоящий джентльмен, – подмигивает он ей и подходит к лучшему другу, ободряюще хлопая того по спине и рукам, заодно разогревая мышцы. – После вашей, как всегда блестящей, программы мы поедем в лучший клуб города праздновать нашу маленькую победу. Но если вдруг, по какой-то неизвестной причине получите меньше балов, чем у Егеря, с меня ящик пива. Будем горевать у меня на квартире все вместе.

Наставница, услышав последние слова, подошла незаметно со спины и с неодобрением дала подзатыльник Мишке.

– Пискарёв, какое пиво?! Я скоро буду тебя за пузо по льду таскать. Ни один Аксель не можешь выполнить, никаких тебе каникул, будешь у меня на тренировки каждую неделю ходить. А ты, Раевский, что напрягся так, будто у тебя балка к спине привязана?

– У него всегда такая прямая осанка, Татьяна Борисовна, – говорит Саша, разминая шею и улыбаясь всей этой ситуации. Мариан почесал затылок, не понимая, от чего все так поражаются его прямой спине. Это было естественно для него как дыхание. С самого детства мать только и занималась его манерами и правильной походкой. Тут нечему было удивляться.

Наставница поправила очки на переносице и все заметили, как блеснула её новая оправа в свете ламп. Она оценивающе посмотрела на сошедшего со льда Егора, который, даже не оглядываясь по сторонам, прошел в зону отдыха, явно несогласный с вердиктом судей. Женщина цыкнула, качая головой, и снова поправила очки в нервном жесте.

– Так, Павлова, на лёд поскакала живо и откатала мне три разминочных круга.

Девушка тут же сорвалась с места, за ней последовал и Мариан по привычке.

– Стоять, звезда моя, – схватила его за локоть женщина, и Раевский приподнял непонимающе брови. – Икорки размял быстро, чтобы я видела.

– Ну, Татьяна Борисовна, что за детский сад?

– Я тебе покажу детский сад! Травмы мне на льду не нужны, – она смерила парня строгим взглядом, который он с лёгкостью выдержал, но перечить не стал – начал быстро разогреваться, чтобы успеть к Сашке на лёд.

А Миша всё не переставал бубнить под нос, что не такой он и толстый, чтоб его за живот таскали по льду.

– Мне по-прежнему не понятна новая схема оценивания. Зачем вообще ее нужно было менять?

– Ох, нашел о чем спросить. Поговаривают, что кто-то из чемпионов на закрытой тренировке сделал несколько подряд элементов из раздела ультра-си в комбинации с четверным Акселем, поэтому завышают критерии оценивания, – говорит вдохновлено Татьяна Борисовна, а Мариан замирает, опуская плечи.

Пискарев поднял голову на лучшего друга, поджав губы.

– Ну, сделал, так сделал, а мы-то тут причем? Мы же не чемпионы!

– Вот именно. Мы до сих пор на уровне любителей катаем, значит недостаточно всего того, что умеем, до уровня профи нам как до луны и обратно. Сам Гагарин бы перекрестился.

Миша грустно качает головой на слова друга, хлопая подбадривающе по спине, не давая впасть ему в раздумья со смесью апатии, и желает удачи. Мариан, как и ожидалось, тут же отмахивается, проверяя кончиком пальца лезвия коньков.

– Удача для слабаков, нам она ни к чему.

– Верно сказано, а теперь вперёд, звезда моя! – наставница не успела шлепнуть его по ягодицам, как делала это всем своим подопечным перед выступлением, а все потому что парень успел ловко увернуться от ее руки и рвануть в центр Арены, оставляя после себя лишь дуновение ветерка и оглушительные крики фанатов. Женщина скрестила руки на груди, пристально глядя ему в след. – Ух, плохая это примета. Неугомонный Раевский вечно ищет проблем на свою голову.

– И не только голову, – ухмыляться весело Миша и подходит к бортику ограждения, показывая сложенную пальцами букву «М» другу в их фирменном жесте. За мгновение до того как заиграла композиция Чайковского, Мариан точно так же соединяет пальцы.

Операторы снимают парней на камеры, показывая их на больших экранах под потолком Арены. Зрители начинают с обожанием верещать и поддерживать аплодисментами, которые заглушают вступление «Лебединого озера».

– Не фигуристы, а клоуны у меня тут, – вздыхает Татьяна Борисовна, косясь исподлобья на Мишу, который невинно пожимает плечами и садится на скамью, искренне надеясь на то, что все пройдёт хорошо.

Мариан ничего не замечал кроме Саши. Он, кажется, не слышал ни музыку, ни наставников, которые ворчали, чтобы он поубавил темп. Нервы пошаливали, и он едва не упал при заходе на Флип. Саша сжала его плечо, когда они встретились на середине арены, становясь в вальсовую позицию.