Катерина Карди - Но они тоже служат злу. Часть первая. Дочь демона

Едва различимо скрипнула садовая калитка. Баил насторожился, прислушиваясь к тихим шагам. Ключ в дверном замке провернулся дважды, и Баил не стал мешкать. Он раздвинул портьеры, распахнул окно и легко вспрыгнул на подоконник.

Снаружи, в маленьком уютном дворе с зеленой лужайкой и белыми скамейками, когда-то играла Мотави, и Баил присматривал за ней и ее матерью, ничем не выдавая себя. Тогда Басиат была добрее и даже оставляла бродячим кошкам молоко в блюдечке. Старые времена, когда у Баила еще не было шрамов. Сквозняк вскинулся двумя крылами бархатных темно-зеленых штор, миг промедления затянулся, Баил распластался в прыжке, стремительно меняясь в полете. Он мягко приземлился на четыре лапы, и когда встревоженная Басиат появилась в оконном проеме, она увидела лишь черного кота, невозмутимо сидящего на дворовой скамье.

4

Змену пряталась в зарослях дикой смородины, осторожно наблюдая за стайкой девчонок, играющих на крыльце. Рыжеволосая Мина, заводила и любимица Наставницы приюта, командовала игрой, и ее громкий голос разносился по всему двору.

Змену гадала, как скоро Мине наскучит игра, и она пойдет искать себе развлечения поинтересней. Любимая забава Мины – отыскать кого-то помладше, да по слабее, неспешно загнать свою жертву в укромное место и там издеваться над ней, наслаждаясь ее бессилием и отчаянием. Жаловаться Наставнице было бесполезным делом, Мину никогда не наказывали, а вот жалобщику очень скоро приходилось несладко. Змену потерла еще не сошедшие синяки на предплечье, – Мина приходила в большую ярость, когда ее жертвы пытались защищаться, требуя, чтобы те стояли, опустив руки. Разбитые носы, разодранные колени и синяки никогда не волновали Наставницу, та считала, что так дети и учатся жизни.

Когда Наставница впервые увидела Змену, она пожала плечами и сказала: «С ней будут проблемы. Посмотрим, что можно сделать». И это прозвучало как злое обещание.

Змену действительно отличалась от прочих сирот, будто была старше и мудрее их на несколько лет, но это-то все и портило: ей было скучно в играх и у нее совсем не было подруг. Дети сторонились Змену, а она не искала их дружбы, и потому ни от кого не ждала сочувствия или жалости.

Им всем отчаянно не хватало любви, семейной теплоты, материнских объятий. Детские взгляды, полные надежды, обращались к нянькам и наставницам, к учителям и случайным посетителям Приюта. Они ждали своих матерей, мечтали, что совсем скоро найдут семью и обретут всё, чего так жаждали и чего им так недоставало. Змену же никого не ждала: она отчетливо помнила миг своего рождения и знала – за ней никто не придет. И у нее не было напрасных мечтаний.

Однажды Змену спросили – что она помнит о своей семье? Тогда она рассказала все, что помнила. Что мать прокляла ее при рождении, посулив дочери много зла и блуждания в тенях, и что она отыщет Змену лишь тогда, когда та прославится.

– Лгунья! – сказали одни.

– Фантазерка! – смеялись другие.

– Ну, а что же ты еще помнишь? – издевательски спросила Наставница, посмеиваясь над словами Змену. Казалось, ей нужен был только повод, чтоб травить воспитанницу.

– Ничего. Только имя, – правдиво ответила Змену. Затем добавила: – Смутно помню, как меня привезли в Приют, но это было уже потом, года через два или три.

– Значит, мама тебя найдет, да?

– Да. Как только я стану знаменитой.

– Вот как, – злобно фыркнула Наставница. – Откуда такая уверенность? Гадаешь по чаинкам или кофейной гуще? Не посмотришь еще на грязную посуду, вдруг и нам чего нагадаешь?

– Я наказана? – спросила Змену.

– Да. Как иначе тебе объяснить, что врать это плохо?

Упрямая убежденность в своей правоте раздражала Наставницу, ей хотелось, чтобы Змену созналась, что это все она придумала. Но девчонка отказывалась признавать свои воспоминания выдумкой.

Перемыв посуду на кухне, Змену вернулась в детскую.

– Змену! – наигранно дружелюбно встретила ее Наставница. – А мы тут все ждем, когда ты придешь и расскажешь нам новую историю. Расскажи, что еще ты помнишь? А?

– Ну… – неуверенно потянула Змену, еще не понимая тона Наставницы. – У мамы были длинные волосы, она заплела их в косу, я помню…

– Помнишь?! – Наставница презрительно поджала губы. – Змену, ты приехала сюда из госпиталя, где и родилась. Ты не можешь помнить свою мать, ты ее никогда не видела!

Все, кто был в детской, засмеялись.

– Я говорю правду! – возразила Змену. Слишком поздно она поняла, что Наставница насмехается над ней.