Елена Бочкова - Смена

– Ну и отлично. – вдруг сказал Сашка. – Это нам пригодится. А то у нас там хористка, но голоса ей на песню явно не хватает. В общем ближе к вечеру репетиция, худрук тебя прослушает. – подвёл итог он, словно всё уже решив.

– А знаешь… я плохо пою. – решила срулить я с этой темы, пока не поздно.

– Ну плохо, так плохо, но прослушаться надо. Почему у тебя такая сумка тяжелая?

– Книги вожу с собой повсюду. – честно сказала я, но выглядело это просто шуткой.

– Очень смешно. – Александр мне явно не поверил.

Ну кто ж в лагерь берёт с собой художественную литературу!?

– А ты я смотрю командовать любишь? – полетел мне в лицо очередной его странный вопрос.

– Что? – не поняла я. – С чего Вы…

– Ты. – мгновенно исправил меня он. – Всех вожатых в лагере на «ты» называем, понятно? Для вас всех я Александр или просто Саша.

– Понятно, просто Саша. – слегка стушевалась я от его «понятно», но продолжила. – Так, в смысле люблю командовать?

– У тебя сзади на кепке «босс» написано… – ухмыльнулся он и подмигнул мне, будто издеваясь.

– Это ничего не значит… Просто кепка понравилась, вот и всё. А ты почему кепку опять козырьком назад развернул. Тебе же директор сказал так не носить. – мой режим вредности продолжил свою работу. – А, просто Саша? – донимала его я.

Он снова смерил меня оценивающим взглядом и спросил:

– А сама почему так кепку носишь?

– Удобно. – брякнула я, чтобы отвязался.

– И чем же так удобно? – спросил он.

– С мальчиками так удобнее целоваться. – пошутила я.

– Ну вот и мне тоже удобно. – сказал Саша, а меня начал разбирать дикий смех, что нам пришлось на пару минут остановиться, чтобы я могла перевести дух. Он не понимающе на меня смотрел.

– Ты чего, Селиванова? – недоумевал парень.

– С мальчиками? – спросила я, продолжая уже хохотать на всю громкость.

– Что? – он округлил глаза, но всё никак не мог меня понять.

– Ну ты меня спросил, почему я ношу кепку козырьком назад, я ответила, что так удобнее с мальчиками целоваться, а ты ответил, что тебе тоже… – и я снова прыснула от смеха да так, что заболел живот.

– Слушай, Селиванова! – его голос обрёл какую-то твёрдость. – Ты свои шуточки брось. Поняла меня?

На минуту я замерла, но потом ответила, выпрямившись во весь свой рост:

– Да, конечно. – а дальше язык перестал меня слушаться и вспомнив дни, проведённые в «Орлёнке», я неосознанно продолжила. – Есть, товарищ группенфюрер Александр, так точно, приказ будет исполнен. – но сразу же пожалела о том, что ляпнула.

Сашка округлил глаза, выдержал паузу, а потом серьёзно сказал:

– Селиванова, ты у меня не только петь будешь, но ещё и танцевать, и стенгазеты рисовать и… – и тут он задумался. Видимо, хотел придумать ещё какие-то виды наказаний, но, внимательно рассматривая его, а особенно Кита Флинта на его майке я прекрасно понимала, что Александр просто корчит из себя старшего брата, который пытается напугать младшего.

– Я поняла… поняла… – прервала его тираду я. – Извините.

– Изви-НИ. – снова поправил меня он, нахмурив брови.

– Хорошо, извини.

Наконец, мы подошли к деревянному домику-вагончику, в котором мне предстояло жить на протяжении трёх недель. Александр достал из кармана джинсов ключ и открыл двери, впуская меня.

– Запасной всегда у меня. – сказал он, имея в виду ключ от вагончика. – Если что, какие проблемы, вожатые живут в двухэтажном корпусе за волейбольной площадкой. Твой отряд номер пять, у отряда двое вожатых, я и Алиса. Она сейчас с ними на море. – пояснил он. – Наши с ней комнаты в корпусе на втором этаже 15 и 22. Запомнила?

– Угу. – буркнула я. – Всё ясно. Пятнадцать и двадцать два.

Перед тем, как закрыть дверь домика, я услышала его вопрос:

– Тебя хоть звать-то как, Селиванова?

– Света. – почти себе под нос сказала я и захлопнула за собой дверь.

В деревянном домике было очень жарко. Кондиционеров не было, две двухъярусные кровати стояли друг напротив друга по правую сторону, возле них находились платяные шкафы. Свободная, по всей видимости, кровать с аккуратно застеленной постелью и чистым полотенцем стояла почти у входных дверей. Н-да, местоположение не очень, но, может, ночью, если открыть дверь, это место будет хорошо продуваться. – подумалось мне. Ногой я запихнула свою дорожную сумку под кровать, а сама села и загрустила. Что-то мне вообще всё это совсем не нравилось.

И как выдержать три недели в этой богадельне? По крайней мере, вожатые у нас приземлённые. Хотя, может, эта вторая вожатка, как её там, Алиса, с придурью!? А, может, и нет.