Эльвира Бочкова: Путь к дому

долгий рассвет

русская берёза

Могла бы зла в чадящий зной июля

На жизнь, что всё же «катит», не держать.

Но созревать не хочет груша «Дуля»:

Кто мог такое ей названье дать?!

Всё выгорит: и рожь, и даже веник,

Повешенный на голеньком колу.

Вязать его в опасный понедельник

Пришлось в дыму… и петь ему хвалу:

«Всё выдержишь ты, старая берёза! –

Бросок на Запад, тягу на Восток.

И русская «экспансия-угроза»

Не угрожает гробить кровоток

Людей других –

Не близких, не далёких…

Растёшь, как прежде, тихо, –

На бугре,

В суглинке диком, в трещинах глубоких, –

Не в пекле «новых»

В кипрской мишуре».

* * *

Приближается ночь откровения,

А не знаю, о чём говорить.

И, пожалуй, что против течения

Мне до часа последнего плыть.

Мне от века, конечно, двадцатого

Даден голос, – и знать не хочу,

Отчего в двадцать первый –

расплатою

За бессонное счастье плачу

Рифму с рифмой по-новому сталкивать,

Высекать из былого огни,

И бессилье усилий оплакивать,

И чураться сожжённой стерни,

Будто знаю, что зёрна посеяли,

Да сгорели хлеба на корню,

Потому что в народном веселии

Места нету рабочему дню.

ДЕМОКРАТИЯ

Да, о стихах, –

По милости живущих

Всех хищных, ненасытных и жующих, –

Я говорю от первого лица:

Когда бы были выдохи и вздохи

Напрасные для жизни новой крохи,

То не было б и песни без конца.

Двадцатый век был груб для тонкой кожи.

Очерчен круг для тех, чьи ноги вхожи

В преддверье ада, – не в чертог добра.

А в двадцать первом –

В область огорода

Заедет – веришь? – большинство народа:

И всех заест по сытости хандра.

Пишу стихи за всех – о лучшей доле,

О соловье, живущем на приколе

Сосновой ветки,

Выжженной дотла…

Зову я полдень солнечный, но… звёздный

В распахнутой бескрайности морозной –

Такой, где песня – лишняя! – светла.

* * *

Никого не виню

За любовь к ненасытному телу,

За расхожие мысли о пище,

О солнечном, вкусном вине.

Двадцать первому веку

Катить и катить оголтело

По забытой и пыльной,

Не стоящей рук целине.

Ах, живём однова!..

О других и подумать –

Смешнее,

Чем на паперти

Нищему жирную «Пиццу» подать.

Посидеть у Руси,

Ноги свесив,

Подольше на шее,

А потом крепкий узел

На русской петле завязать.

Не корю, не виню –

Молчаливо таких ненавижу.

По душе до сих пор мне

Такой золотой человек,

Кто поклон отдаёт

На задворках России Парижу

И скребёт, и скребёт

С кучей мусора сросшийся снег.

ПРИШЕЛЕЦ

1

Покой пришёл в отъявленный мороз:

Как будто в дом, покинутый тобой,

Вошёл пришелец – обморок берёз! –

И в нём утихомирил листобой.

Мне стало – как однажды – хорошо.

Светясь, молчал у низкого крыльца

Тот, кто сюда из дальних стран пришёл, –