Сергей Саханский - Ромашка в сердце

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается.

© Владимир Сазонов, Сергей Саханский, 2022

От окраины Москвы до окрестностей села Качалово любая птица… хотя нет, пожалуй, не любая, а, скажем, чайка с городской свалки или ястреб-перепелятник с крыши многоэтажки могли бы долететь за полчаса. С высоты птичьего полета были хорошо видны березовые рощи, лесные поляны с россыпью цветов, небольшие ручейки, река с чистой прозрачной водой и пересекающая поля и леса проселочная дорога.

В это утро наша чайка или, если хотите, ястреб, долетев до проселочной дороги, увидели бы, как навстречу друг другу двигались серые «жигули» пятой модели и одетый в спортивный костюм молодой человек лет двадцати пяти.

Его короткие каштановые волосы теребил легкий ветерок, пружинистая походка подчеркивала отличную физическую форму. Через плечо у парня был перекинут ремень большой продолговатой, мягкой спортивной сумки, известной в народе под названием «баул». Край застежки молнии баула был слегка приоткрыт, оттуда свешивалась, то и дело развеваясь на ветру, лента спортивной медали. Заметив вьющуюся ленту, путник остановился, вынул из сумки золотую спортивную медаль, аккуратно свернул ленту, бережно убрал медаль в сумку, свернул с дороги и торопливо зашагал к виднеющемуся за березками ромашковому полю.

Вокруг шелестели листьями деревья, зеленели луга.

По проселочной дороге, мимо уходящего к ромашковому полю парня, проехала серая пятерка, из салона которой звучала песня «Ромашка белая» в исполнении церковного хора. За рулем пятерки сидел крепкий бородатый мужчина лет за сорок в черной рясе, на груди его поблескивал наперсный крест. Уходящего в сторону от дороги молодого человека священник не заметил не потому, что следил за дорогой, он знал ее как свои пять пальцев, каждую кочку, каждую промоину… Он мог проехать здесь с закрытыми глазами… Звучащая из магнитолы песня гармонировала с деревьями и лугами, речкой и ромашковым полем. Она пробуждала в нем заветные мечты ясным, почти осязаемым видением, всплывающим перед его мысленным взором.

Ему представлялся стоящий на пригорке, освещенный солнцем величественный Храм, сияющий на солнце золотыми куполами, окруженный деревьями с шелестящей густой листвой. Он представил себя идущим к Храму через ромашковое поле. Ромашки приветливо расступаются перед ним, а он поглаживал их нежные белые лепестки, которые будто взлетали, превращаясь в фигуры людей в белых праздничных одеждах. Он чувствовал, знал наверняка, что это люди разных эпох и сословий сейчас, вне всяких различий, слившись в процессию вместе с ним, шли к своему Храму. А перед Храмом, заполняя хрустально прозрачной водой мраморную чашу, бил родник. Сверкающая на солнце вода, звеня, вытекала из переполненной чаши и, сливаясь в ручеёк, бежала по ромашковому полю.

Машина плавно вписалась в поворот, за которым виднелся небольшой пригорок, окруженный ромашковым полем.

Вдруг ветер донес до поворота какой-то неприятный шум. С каждой секундой шум нарастал, превратившись в гул моторов. Этот гул скомкал и разорвал видения, грубо вырвав священника из страны грез, и бросил его в гремящую дизелями, лязгающую гусеницами реальность. Священник остановил машину, распахнул дверь и решительно направился в сторону шума. Из-за пригорка по ромашковому полю, сминая стальными траками полевые цветы, двигались бульдозер и трактор.

Священник бросился через поле к технике. Он бежал, не разбирая дороги, едва не сбив собиравшего ромашки молодого человека с баулом. Тот едва успел отскочить, продемонстрировав отменную реакцию и великолепную координацию движений. Священник лишь краем рясы слегка задел букет ромашек в его руке. Паренек присвистнул вслед священнику, бросил взгляд на уродующую поле тяжелую технику, поправил букет и, весело насвистывая, вышел на дорогу. А священник остановился перед надвигающимся на него стальным ковшом бульдозера и, взмахнув руками, зычным голосом, на несколько секунд перекрывшим рев двигателя, крикнул:

– Что ж вы творите, православные! Как можно по Божьему творению трактором!

Бульдозер остановился. Бульдозерист, молодой парень, высунувшись из кабины, возмущенно произнес: