Сергей Саханский - Ромашка в сердце

Молодой человек быстро спустился по ступенькам и на площадке тринадцатого этажа приблизился к двери, обитой коричневым дерматином, снял с плеча сумку, достал из бокового отделения коробочку с кольцом и переложил ее в карман ветровки. Со всех сторон осмотрел букет, поправил стебелек одного цветочка.

Мужик с пустым ведром, шаркая мимо, оценивающе посмотрел на молодого человека и проворчал себе под нос:

– Ишь, примеряется… А первый-то покруче будет. Ох, и полетят сейчас клочки по закоулочкам… – и громко хлопнул своей дверью.

Молодой человек, не обращая внимания на злобного соседа, позвонил в дверь. Волнуясь, поправил волосы, прислушиваясь к легким шагам за дверью. Возле двери шаги стихли, потемнел дверной глазок. Парень приветливо помахал «глазку», а затем указательным и средним пальцами руки показал знак «Виктория». Наступила небольшая пауза. Парень удивленно опустил руку. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, на площадку вышла миниатюрная девушка лет двадцати пяти в коротком халатике и пушистых тапочках. Молодой человек залюбовался девушкой. Халатик красиво облегал ее безупречное тело, а распущенные темные, волнистые волосы кокетливо спадали на слегка обнаженные плечи. На лице ярко рдели пухлые губки в вызывающей ярко-красной помаде. Слегка нахмурив гладкий лоб, девушка быстро прикрыла за собой дверь и эффектно выставила вперед свою стройную ножку в розовых мягких тапочках без задников, а её большие карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, встретившись с взглядом парня, радостно заблестели:

– Максим!!!

Девушка обратила внимание на букет ромашек в руке Максима:

– Это мне?

Рука девушки потянулась за цветами.

Максим бережно отдал букет:

– Конечно, тебе, Марин, кому же еще! Это с нашей поляны! Мы так давно не виделись!

Марина сразу поднесла букет к лицу, с удовольствием вдохнула запах ромашкового поля.

– Какой чудесный…

Максим многозначительно кивнул на прикрытую дверь.

– Может, пригласишь?

Осмелевший Максим взялся за ручку двери. Сразу забыв о букете, Марина загородила собой вход:

– Ко мне нельзя… Дальняя родня приехала. Давай лучше вечером на нашем месте?..

Максим шутливо попытался открыть дверь:

– Отлично! Вот и с родней познакомишь…

Заглянул в приоткрытую дверь и, осекся, увидев лежащие на тумбочке мужскую барсетку и ключи от машины с металлическим брелоком с тремя нанизанными на него подвесками в форме гитары, динамика и ноты.

Не на шутку встревоженная Марина двумя руками отцепила руку Максима от дверной ручки, с силой оттолкнула его и прикрыла дверь:

– Обалдел, что ли?! Они отдыхают после поезда!

Максим с недоумением смотрел на испуганное лицо Марины, перевел взгляд на брошенный на пол букет ромашек.

В голове пронеслась фраза старичка:

«Ромашка – символ не только любви, но и верности»…

Мгновенно изменившись в лице, Максим рывком скинул с плеча сумку и, бросив ее на пол, подскочил к дверям:

– Пусти!

Изменившись в лице, Марина с силой оттолкнула Максима от двери:

– Зачем?

– С родственником твоим хочу познакомиться!

Подбоченившись, Марина пошла на Максима:

– Не сейчас… Давай завтра!

Максим с ужасом увидел, как розовые тапочки Марины топчут нежные цветы, как темнеют их раздавленные белоснежные лепестки… Перехватив взгляд Максима, Марина еще больше разозлилась, не помня себя, она пнула ногой букет с ромашками:

– Подумаешь, ромашки-одуванчики из подворотни. А розы?!

– Какие розы? – У Максима дрогнули ресницы.

– Такие, из Парижа, сто долларов штука!

Вспыхнув, Максим схватил с пола сумку-баул, резко забросил ее на плечо, развернулся и стремительно бросился к лестнице. Марина побежала за ним. Но, добежав до лестницы, Максим вдруг резко остановился возле мусоропровода. Натолкнувшись на его спину, Марина остановилась. Нервно порывшись в карманах ветровки, Максим выхватил оттуда бархатную коробочку и с хрустом раздавил ее в руке. Марина увидела, как внутри раздавленной коробочки блеснуло золотое обручальное кольцо. Рывком открыв мусоропровод, Максим швырнул кольцо с коробочкой в люк и опрометью бросился вниз по лестнице.

Остолбеневшая Марина судорожно сглотнула, метнулась к лестнице, затем к окну, задергала не поддающиеся ручки, наконец, с трудом распахнула створку окна, высунулась по пояс на улицу и, увидев выскочившего из подъезда Максима, срывающимся голосом закричала:

– Максим! Вернись! Все не так!