В киноэпопее «Освобождение» есть новелла о танковой битве под Прохоровкой на Курской дуге. Тогда, как известно, лоб в лоб во встречном бою на узком пространстве сошлись более тысячи машин. Были подбиты сотни с обеих сторон. Впечатляющая сцена из ленты: горят рядом «Тигр» и «Тридцатьчетвёрка», выбираются экипажи, сходятся в рукопашной. У кого не оказывается оружия – катаются, сцепившись, по земле в тлеющих комбинезонах, бьют и душат друг друга в лютом неистовстве…
Когда я в юности смотрел фильм, подумал – художественное допущение. Оказывается, что нет, не вымысел.
Не знаю точно, к огромному сожалению: где и когда дядя Лёня начал воевать, где и когда – закончил. Не знаю, и нет желания сочинять, на какой боевой машине был он механиком водителем (а кем же ещё быть трактористу?). Не знаю, и нет желания выдумывать – участвовал ли он в знаменитом на весь мир адском танковом сражении. И не там ли пришлось ему схватиться в рукопашной со своим врагом…
Однако воображение живо рисует, как фашист вцепился дяде Лёне зубами в ребро ладони. До физического хруста разгрызаемых тонких пястных костей. Дёргать в попытке освободиться – себе дороже. Так же, как и бить в озверении драки свободной рукой по ненавистной морде. И без разницы – кто сверху, кто снизу…
Одно перед боем знает каждый солдат. Что скверный случай, когда на передёргивание затвора не будет времени, а быть может и сил, обязательно надо брать в расчёт. Опыт и логика войн диктует. Поэтому патрон, в обход инструкций безопасности, загодя загоняется в патронник. Чтобы в критической ситуации достало одной руки – выхватить пистолет, мгновенно сдвинуть большим пальцем предохранитель и выстрелить самовзводом. Успеть желательно первым.
Потом… Ладонь выдирается из ослабивших звериную хватку челюстей, в крови и слюне. Вперемешку, в чужой и своей. Потом… Судороги агонизирующего врага, мертвеющее лицо… Вскочивши на ноги, рефлекторно баюкаешь изгрызенную кисть, не сразу понимая всей глубины психической раны. И не до боли в невезучей руке. Потом… Будучи пусть и атеистом, но с вколоченным веками на генетическом уровне христианским человеколюбием, остыв от жестокой горячки боя, возвращаешься в реальность. В которой щебечут птицы, благоухает разнотравье, струится летний ветерок. Возвращаешься, чтобы навсегда остаться один на один с альбомом страшных картинок в мозгу. И «деревянной» изжёванной ладонью – каждодневным напоминанием, что всё это не пригрезилось в кошмарном сне…
Испытание не для слабых натур. Заулыбаешься тут.
Данные Википедии разнятся. В одних ресурсах значится, что механик-водитель мог иметь личный «ТТ», другие считают – полагался он только командиру танка. Но в одном все сходятся: трофейными пистолетами при первой возможности обзаводились все, хотя это номинально и не разрешалось.
Важнее другое. Орден Славы был учреждён в ноябре 1943, чуть менее чем за полтора года до окончания войны. Согласно данным всё того же сетевого справочника, кавалерами орденов Славы всех трёх степеней успели стать 2671 человек, включая и моего дядьку. По статусу награды, она вручалась за исключительную личную храбрость и мужество рядовому и сержантскому составу, в авиации – младшим лейтенантам.
Дядя Лёня, помнится из обмолвок родственников, был призван в первые дни войны. Невозможно представить, чтобы он и тысячи других наших соотечественников – солдат Великой Отечественной – «попридерживали» свою храбрость, дожидаясь указа об учреждении столь высокого знака воинского отличия, сулящего в мирное время завидные льготы. И как тут не вспомнить куплет песни на стихи Михаила Матусовского из фильма «Щит и меч» – ещё одного советского киношедевра:
Солдат хранит в кармане выцветшей шинели
Письмо от матери да горсть родной земли.
Мы для победы ничего не пожалели.
Мы даже сердце, как HЗ, не берегли.
Что пожелать тебе сегодня перед боем?
Ведь мы в огонь и дым идём не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбою.
Махнём, не глядя, как на фронте говорят.
…
В одном из исполнительских вариантов песни, доводилось слышать, поётся: «И даже жизнь мы как НЗ не берегли». Как бы кем ни пелось, а не будь таких, как дядя Лёня, не было бы и таких песен. Берущих за душу всех тех, кто гордится судьбами отцов и дедов. А для кого-то, сегодня, уже и прадедов.
Этот рассказ – один из миллионов возможных, судя по числу участников светлых поминальных шествий 9 мая каждого года по всей стране. Рассказ – персональная частичка Истории Отечества. Истории непридуманной. Из первых уст.
Читать дальше