Кира Бородулина - Сильные мира. Сборник рассказов

– Будет что почитать – звони, всегда рада. До сентября терпеть незачем.

И Иришка, превозмогая смущение, позвонила. Решили встретиться в кафе.

– Знаешь, я пока живу одна, но довольно далеко, не стоит тебя туда мотать. А там посмотрим.

Почему одна – Иришка, разумеется, не спросила, но Дина при встрече рассказала все сама.

– Семейная драма. Надо побыть одной, все хорошенько обдумать. Знаешь, мне было так радостно смотреть на тебя влюбленную – какая ты красивая, счастливая, светишься вся. Даже себя вспомнила в восемнадцать лет. И порой думала, будь я такой или сделай то-то – все могло быть иначе, могло сложиться. А потом оказалось, вряд ли, да и не надо. Появился другой человек – взрослый, самостоятельный и совершенно не похожий на ту студенческую любовь. И тут все могло сложиться – почти наверняка. Но мы решили, что не судьба. Точнее, я решила. И тогда не думала, что без него будет так пусто и плохо. Оказывается, я привязалась к нему, хотя совершенно этого не ощущала и думала, что больше оплакиваю старую любовь. Мне было двадцать два. Закончила первый институт – кстати, это он все время твердил мне, что журфак – не твое, газета безлика, а ты – писатель. Я поверила в себя благодаря ему. И вместо того, чтобы выйти за него и нарожать спиногрызов, поступила на филфак и стала строчить романы.

– А он? – Ира слушала, затаив дыханье.

– А он все пытался наладить личную жизнь. Насколько мне известно, раза три порывался отвести очередную невесту в загс, но как-то не складывалось. Хотя он утверждал, что его сделать счастливым просто: накормить, приласкать и оставить в покое.

Дина вздохнула. Она выглядела уставшей и заплаканной, выпила две чашки кофе и заказала еще.

– Не знаю, имею ли я право тебе такое рассказывать – все-таки, ты намного моложе и вроде должна быть дистанция…

– Не волнуйтесь, я никому ничего не расскажу. Мне интересно вас слушать.

– Тогда давай на «ты», – Дина улыбнулась, – я знаю, молодежь в наше время куда прошареннее нас, старперов, в вопросах семьи и отношений. Но ты, как видно, девочка чистая и открытая. Такой и оставайся. Кто Богом предназначен – оценит по достоинству, на остальных не смотри.

Дина замужем два года. Детей пока нет. Вышла за человека, который больше любил ее, чем она его, и такие чувства нельзя не оценить. Хорошо они жили, не тужили, но недавно Дина узнала о его измене. Как и откуда – не уточнила, да Иришка и не осмелилась бы спросить. И он понял, что она знает.

– Пришел домой, а я сижу на диване, коньяк пью. Музон орет какой-то. Я даже не поняла, что чувствую. Как будто я и не я вовсе. Сплошная пустота. Он не оправдывался, ничего не объяснял – видимо, опасался моих истерик или прочих безобразных сцен, на которые я органически не способна. Я знала, что это единичный случай, а не постоянная любовница. Что называется, бес попутал, сиюминутная страсть закипела. Ты только реши для себя главное, говорю, хочешь ли ты сохранить семью. Он, конечно, решил. Дальше все зависит только от меня. В тот момент я даже видеть его не хотела, поэтому пила много. И он себе налил. Сидим и пьем молча. Так ли это важно, думаю – один раз с кем попало? Знаю, что любит, знаю, мужчинам это плотское нужнее, чем нам, и разделяют они это слишком уж четко и далеко порой. Да, предательство, унижение, обида. Но главное не это. Главное, говорю ему, грех-то тяжелый, а мы к тому же венчанные. От греха, как от брошенного камня, круги по воде. Отношения никогда не будут прежними, даже если я смогу простить…

Иришка с детства слышала, что мужчины полигамны, и адюльтер – дело чуть ли не естественное. А сейчас, слушая Дину, она так живо представила себе ее чувства, пережила ее боль, что попыталась ответить себе на вопрос, смогла бы она простить.

– Знаешь, потом как-то отвлеченно стали говорить, почти по-дружески. Я спокойно сказала, что вернусь в свою берлогу, побуду одна. Мне это необходимо, мысли в порядок привести, остыть. Он не возражал – только щас, грит, никуда я тебя не отпущу. Куда там, я уж пьяная в хлам. И вспомнились мне вдруг его слова… как-то давно, еще только поженились, спрашивал, часто ли я вспоминаю о нем. О том. Когда с ним. Он знал, что вспоминала…

– О том, за которого не вышла?

– Да. Много лет прошло, а я все думала. И муж о нем знал. И часто я себя виноватой перед ним чувствовала за то, что все еще помню и думаю. Будто изображала из себя кого-то, только пыталась полюбить мужа, а на самом деле больше материнской любви в эту симпатию подмешивала. И опасалась, что он это как-то почувствует и произойдет то, что произошло. И виновата буду я. Вот что меня изгрызло-то, понимаешь? То есть, почти не удивилась. Но вдруг говорю мужу: вот ты как-то спрашивал, думаю ли… Будь уверен, никогда. Даже в мыслях тебя им не подменивала. Просто знай. Сама не понимаю, почему мне так хотелось, чтобы он знал. Я эту фразу еле договорила – зарыдала. Прорвало. То все сдерживалась, а тут аж затрясло, взахлеб. Он меня обнял, и я не артачилась. Сам расплакался. Вот стоим, представляешь, оба уже в кондиции и ревем! Выяснили отношения. Чего только в жизни не бывает, Господи…