Сергей Устюгов - Заветные слова

Борис пытается угадать, где это происходит. В каком краю света, и в каком времени он побывал.

Пройдет немного времени, Борис найдет похожее описание обрядов цивилизаций Южной Америки, и только спустя полгода он поймет принцип движения светящихся змей. Это принцип домино. Какой же титаническую работу надо было проделать, чтобы расставить тысячи, десятки тысяч обработанных специально камней.

– Вот вы говорите мужество, – высокий темноволосый доктор оглядел друзей, – эта категория волевых качеств не такая простая, как кажется.

– Отчего же, – возразил плотный, с борцовской фигурой немолодой мужчина, – мужество выражается в способности человека действовать решительно и наиболее целесообразно в опасной и сложной обстановке.

– Хорошо, – согласился доктор, – сейчас я расскажу вам одну историю.

Лет двадцать тому назад, когда я был молодым начинающим врачом, попал я в небольшую деревню. Практики было совсем мало. Зубы, расстройства желудка, какое-нибудь случайное ранение вот и все. Крестьяне лечились сами, применяя дедовские методы. И вы знаете, не без успеха.

Так вот, была в этой деревне одна семья. Она – здоровая русская баба с визгливым голосом и склочным характером, он – обыкновенный русский мужичок, щупленький, маленький всегда боящийся поднять глаза на свою грозную жену. Естественно несколько ребятишек, вечно чумазых и проказливых. Мужичок этот был плотником и надо сказать неплохим. Ну, у нас в России, что ни мастер, то пьяница. Пил Семка обычно несколько дней и все это время ходил по деревне с подбитым глазом или вздувшейся губой – деревенское женское «воспитание».

В то время, когда я жил в этой деревне, начали пошаливать лесные люди. Так у нас, их называли. Дезертиры, беглые, уголовники объединялись и терроризировали население. Милиция, несмотря на все попытки, ничего не могла сделать. Выловят одну банду, вскоре другая появляется. Такое время. Все жили настороже.

Однажды банда напала и на нашу деревню. Прошлась по дворам, заглянула ко мне, выгребла подчистую все лекарства, конечно спирт в первую очередь. У крестьян забирали свиней, кур, гусей, картофель доставали из погребов. Банда готовилась к зиме. Молодые бандиты начали безобразничать. С улюлюканьем они гонялись по улице за девушками и молодыми женщинами. Развлекались, одним словом. Так бы безнаказанно и прошел их налет, если бы не председательский мальчишка. Он как-то очень быстро сбегал в соседнюю деревню и привел солдат. Специальный отряд уничтожил почти всю банду, половина успела скрыться.

После налета у меня сразу прибавилось работы. Раненые, избитые много истерик, кровь, стоны и матерки. Не успел я обойти несколько дворов, как меня срочно позвали к Семке. Я шел и думал, ну наверно кончается Семка, жалко – хороший мужичок был…

Об этом случае в нашей деревне говорили и судачили долго. Попробую своими словами передать, что же там все-таки произошло. Семка сидел за столом, и обиженно поглядывая на свою жену, неторопливо обедал. Детей не было – убежали на речку.

Марфа, какое старинное имя, бренчала рукомойником и вовсю воспитывала мужа. Вдруг во дворе, захлебываясь, залаяла собака. Через несколько секунд дверь распахнулась, и в избу ввалились четверо. Бородатые, страшные, с запахом давно немытого тела они нагло прошли к столу и по-хозяйски расположились за ним. Щуплого Семку они как бы и не заметили. Все их внимание обратилось на Марфу.

– Хозяйка! Жрать давай! И самогону! – закричал самый бородатый.

Острые глаза его начали ощупывать женскую фигуру.

Марфа забегала, засуетилась, на стол из печи полезли чугунки с наваристым борщом, пареной репой, с дымящейся картошкой.

– А где сало!

Надо сказать в деревне жили неплохо. Почти в каждом дворе держали поросят, бычков, так что мясо и сало в деревне водилось. Семка, сидевший в уголке, его туда как бы нечаянно задвинули, встрепенулся.

– Я счас сбегаю.

– Сиди уж, огрызок, – борода прихлопнул Семку ладонью, – баба твоя сходит, а Суслик ей поможет.

Бандит хрипло захохотал, обнажая желтые прокуренные зубы. Суслик – молоденький бандит с тощенькой серой бородкой соскочил, и приплясывая, подошел к оторопевшей Марфе. – Ну, давай, давай пошли красавица моя.

Марфа покорно подчинилась и поплелась в сени. За ней поспешил Суслик то и дело, норовя ухватить женщину за ее широкий зад.

Сема побледнел, ему стало страшно, страшно так, как ни разу в жизни не было. Его худое тело тряслось точно в лихорадке.