Сергей Устюгов - Заветные слова

Веселье с треском лопнуло. Гости, словно оправдываясь, защищают каждый свое чадо. Все почти в голос утверждают – их ребенок просто не мог взять чужую вещь. Это невозможно.

Дети, напуганные происходящим, тянутся к родителям, те, пряча глаза, начинают собираться домой. Вежливые натянутые улыбки, вымученные слова – все игра. Игра без проигравших, вернее проигравшие все.

Вовочка крутится возле гостей, ему непонятно и обидно. Как же так, только что все радовались и смеялись и вдруг… Он совсем забыл о коробочке, в его детской памяти она начисто исчезла.

Вдруг, а так бывает всегда, один из гостей, дядя с рыжей бородой, опустив руку в карман пальто, обнаруживает и достает злополучную коробочку. Гости замирают.

Как оправдаться? Как сказать, что часы попали в карман случайно? И вообще, как это случайно? Подбросил что ли кто?

Борода хлопает глазами и что-то бормочет. Гости облегченно вздыхают и начинают собираться скорее.

Вовочка тут же. Он во все глаза наблюдает за нелепой сценой и начинает чувствовать что-то похожее на удовольствие. Это чувство набирает силу. Вовочке очень приятно, что противный дядька попался. Случай навсегда отпечатывается в сознании мальчика. Впоследствии он много раз испытает похожее наслаждение, но такой силы и остроты больше нет.

Василий сидел, отдыхая. Тяжелое грузное тело, обрюзгшее усталое лицо и все это в сорок лет.

– Что, Василий, загрустил? – подошедший Толя, долговязый, худой отличался философским подходом к жизни. Он просто не выносил уныния и печали.

– А что делать, все равно работы нет.

Завод, где они работали, стоял уже полгода. Обещания начальства о выдаче задержанной зарплаты уже набили оскомину и воспринимались, как насмешка.

– Эх, Толик, тяжелая штука жизнь.

Васины вздохи печальные и мрачные вызывали досаду. Как только он с женщинами общается, и ведь тянутся они к нему.

– Ну что ты, Вася. Тебе ли быть в печали. Жена красавица, парень взрослый. Живи, радуйся.

– А чему радоваться? Юрка, который месяц не приезжает. Ладно, хоть звонит изредка. Нинка – красавица… Красавица-то, красавица, да ты знаешь, сколько к ней липнет. Терплю пока… Но знаешь, Толик, чувствую – душа не вытерпит и тогда все…

– Васек, брось. Давай лучше выпьем.

При последних словах Васек оживился. Глазки его заблестели, кадык несколько раз дернулся.

Толик достал из шкафчика бутылку «паленки», взболтнул, зачем-то посмотрел на свет и заоглядывался в поисках стакана.

– Счас, счас, – заторопился Васек.

Через мгновение в его толстых пальцах появился стакан. Прозрачная жидкость забулькала. Собутыльники жадно следили за льющейся водкой.

– У-ух! Хорошо! – поглаживал свой живот Васек. Благодушное настроение овладело им.

– Толян, ты знаешь, сколько у меня баб было. О-о-о! Я как-то пробовал считать – сбился… Надо успевать. Как говорил Сережка Есенин, ты должен прожить жизнь так, чтобы в конце мог оглянуться и увидеть толпу беременных баб и гору выпитых бутылок.

– Ну и истреплешься раньше времени, – возразил Толик.

– Не-е-т. Я крепкий… Вот только…, – внезапно Вася повесил голову и шумно завздыхал.

Они выпили бутылку, Василий сбегал за второй. Оба опьянели и скоро Вася начал откровенничать.

– Понимаешь, Толик, не везет мне в жизни. Все бы ничего, да вот с Нинкой у меня проблемы… Знаю… Все знаю… Бегает на сторону. Ладно бы к одному, а то… И бил ее и ругал… Все нипочем. И знаешь, я уж привык к ней, да и годы… Она же у меня четвертая.

Вася с чувством выматерился и полез за сигаретами. Толик облокотясь на стол, внимательно слушал. Дым тоненько струился с кончика сигареты и поднимался вверх.

– Да успокойся ты, не переживай так.

– Ну, как не переживать. Тебя бы в мою шкуру. Я говорю, Нинка четвертая жена у меня. Что самое обидное – они все такие попадаются. Первая – Зойка, загуляла сразу после свадьбы, не успели даже ребенка нажить. Вторая – через полгода, третья год продержалась. Нинка – четвертая, два года жила, потом не вытерпела и расслабилась стерва.

Все мне какие-то такие попадаются… А ведь есть добрые… Толик… Есть?…

Толик смотрел на Василия и ничего не говорил.

– Ну что молчишь?… Твоя вот, не бегает никуда… Слушай, а может, ты думаешь, я того… Не-е-т, я могу, я мужчина еще хоть куда… Просто не везет мне с женами. Наказание какое-то, что ли…

Вася замолчал. Толик крутил в руках пустой стакан и о чем-то думал. Потом он поднял голову и спросил: