Виталий Штольман - Рассказы без хэппи-энда

Если бы им нравилось убивать, ручонки точно бы не тряслись. Их явно заставили! Их явно лишили выбора! Самого простого и банального выбора. Жить так, как душе угодно. Думай, как говорят. Мысли, как говорят. А затем ты окажешься здесь с винтовкой в руках. Либо стреляешь ты, либо в тебя. Такой выбор им представляют. А выбор ли это вообще?

Я не убийца. Я не вор. И даже не революционер. Я просто говорил. Говорил то, что хотел. А хотел я то, чего не хотят они. Люди из дворцов, задающих тон того, о чем должны говорить другие. Люди, набивающие свои карманы, прикрываясь навязанной обществу идеологией. Обществу таких чинуш, отдающих команды, и зеленых юнцов, сознание которых словно пластилин, смятый в фигурку послушного солдатика пропагандистами режима Хорхе Рафаэля Видела.

На низких частотах из подвала латиноамериканского гетто вещало радио «Голос». Я говорил то, что хотел. А хотел я то, чего не хотят они. Я не знал, слушают меня или нет. Я не знал, кто моя аудитория. Я говорил потому, что не мог не говорить. Да и молчать не мог я тоже. Мне не нравилась гайка, закручиваемая изо дня в день. Мне не нравились перекрытые трубы. Я был зол, но не смел. Я прятался, но знал, что меня найдут. Этот день был неизбежен. И он настал.

Был ли в этом смысл? Может, это все зря? А может, меня и не слушал никто вовсе? Может, они уже не способны слушать? Слушать иное. Ведь мыслить не так опасно. Ведь мыслить не так глупо. Мыслить, как говорят, – хорошо. Мыслить, как говорят – перспективно. Перспективно и хорошо – не стоять тут. Пред дулами трясущихся винтовок. Ведь если ты еще дышишь и набиваешь брюхо, то ты – жив, а жизнь ли это – это уже другой вопрос. Вопрос выживания. Вопрос предательства самого себя. Вопрос рабства на мысленном уровне.

Почему я здесь? Почему мыслить иначе настолько страшно?

Вместо ответа на мои вопросы я услышал лишь: «Огонь!»

Острая боль пробежала по телу, накормленному свинцом вместо вкусного стейка. Почему все сложилось именно так? Каждому свое. Я ж не лаял по ветру, поэтому я здесь?

– Собаке собачья смерть! – крикнул дирижер сего действа.

– Собаке собачья смерть! – хором поддержали его юнцы.

Как же мне вас всех жаль. Вы – роботы. Роботы без души. Роботы, которым с малого детства внушали, что быть роботом – это жизненный план. Вы ни в чем не виноваты. Вы такие же жертвы, как я. Но вы там, а я тут. Лежу и смотрю на небо. Солнце так и не вышло. Стало темнеть. Я закрыл глаза. Последний эфир радио «Голос» оборвался.

На этом все, мои дорогие слушатели! Прощай, дорогая моему сердцу Аргентина! Прощай, жизнь! Я пытался, но увы! Прощай!

– Здесь рождаются мечты, и тут же они умирают!

– Почему, дядь?

– Люди приезжают сюда покорять столицу, переполненные мечтами и надеждами. Мосты сожжены. Впереди только Москва. Впереди счастливое будущее. Девятово – это перевалочный пункт. Временное пристанище. Плацдарм для прыжка. На самом же деле эта трясина затягивает. Многие на этом погорели и остались здесь навсегда.

– Ну у тебя же есть работа, квартира?

– Понимаешь, племяш. 20 лет назад я был такой же, как и ты. Горящие глаза. Чистая энергия. Но…

– Что «но»?

Дядя замолчал. Достал из пачки сигарету и закурил.

– Плесни.

Я налил нам еще водки.

– Ну, будем!

Он выпил, глубоко затянулся и продолжил:

– Спустя 20 лет что я имею в итоге? Съемную квартиру. Низкооплачиваемую работу, где я должен горбатиться круглосуточно, чтобы хоть как-то выжить. Бывшую жену. Дочь, к которой меня не пускают. Алименты. Гастрит. И темную заблудшую душу.

Я налил еще.

– И где мы? Все еще в Девятово. Два часа до работы и два часа с нее. Полжизни в пути. Никаких перспектив и света в конце туннеля.

– Все могло же сложиться иначе.

– Могло. Но не сложилось. Москва не покорена. Пора ехать домой. Этот бой проигран, как и многолетняя война. Надо принять это.

– Так почему ты опустил руки?

– Я стар и слаб для всего этого, понимаешь?

– А что же делать, чтобы не остаться у разбитого корыта?

– Вот у тебя есть мечта?

– Ага. Тачку хочу крутую, чтобы девок красивых возить.

– Дурак ты, Вася. Это не мечта, а цель глупого молокососа. Ну вот будет у тебя тачка, и что дальше?

– Буду с девками фестивалить.

– А дальше что? Свадьба, ипотека, развод, алименты? И все это будет происходить в Девятово. Москву ты будешь видеть из окна своего офиса, окна автобуса или электрички, несущих тебя в далекое Замкадье, и по телевизору.

– Какое-то проклятое ваше Девятово.