Марина Зайцева - Ледяной ксилофон. Проза XXI века

Как-то Лера пришла на полянку и увидела там незнакомого мальчика. Он привлёк её внимание тем, что стоял с кульком конфет, а перед ним собралась стайка мальчишек. Заинтересованная, она сделала несколько шагов в его сторону, но всё равно встала поодаль. Её очень смущал этот нарядный мальчик. Было ему на вид лет восемь или девять. Высокий, тоненький, он был одет во всё новое, добротное. Ладную фигурку облегала комбинированная коричневая вельветовая «бабочка» – с черным верхом, карманами и воротником – на диковинном замке-«молнии». На темноволосой голове красовалась вышитая бархатная узбекская тюбетейка. Эти тюбетейки были в большой моде – их носили и взрослые, и дети, и даже девочки. Леру просто потрясли его тёмно-серые прямые брючки со стрелками и кожаные коричневые «плетёнки» на ногах. Она смотрела на него во все глаза. Перед ней стоял не мальчик, а какой-то сказочный принц.

Незнакомый мальчик с каким-то ленивым и надменным видом доставал из кулька и ел конфеты – кофейные «подушечки». Они были такими ароматными, что даже на расстоянии кружили голову и вызывали обильную слюну… Мальчишки поменьше заискивающе заглядывали ему в глаза и канючили у него конфетку.

– Дай конфетку, а? Дай… – Просил один, суетливо вертясь вокруг него.

– Ну откуси хоть кусочек! – Просил другой – и губами с шумом всасывал слюну. Но мальчик-«принц» был непреклонен. Он даже глазом не повёл ни на одного из них. И продолжал медленно и лениво жевать сладкую вожделенную массу. И, кажется, что он наконец объелся этих конфет. Перестав жевать, и, держа кулёк в левой руке, правой достал из него одну конфету, держа её большим и указательным пальцами. С надменным видом оглядел просителей. И наконец произнёс:

– Так кто хочет конфет? – К нему, отталкивая друг друга, кинулась стайка мальцов лет пяти-семи.

– Я! – Кричал один и тянул руку к кульку.

– Я! Дай мне! – Хныкал второй, отпихивая первого.

Нарядный мальчишка с кульком сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Ну держите! – И взяв в рот конфету и помусолив ее во рту, выплюнул прямо в песок. Пацанята опешили. Но только на долю секунды. И тотчас всей кучей бросились за конфетой. А самый быстрый и ловкий счастливчик уже облизывал её, сплёвывая песок и соринки.

– Ещё? – С самодовольным видом снова спросил пацанят незнакомец. И, не дожидаясь ответа, отправил обсосанную конфету по тому же пути – на землю. Мальчишки бросались к месту падения конфеты, и хватали её, вырывая друг у друга.

Они были похожи в этот момент на голодных птенцов, выпавших из гнезда, – эти маленькие послевоенные оборвыши и полусироты. У некоторых вернулись с войны отцы всего несколько лет назад. Но они не всегда могли свести концы с концами, потому что были больны после ранений или инвалиды. А матери надрывались за гроши на местном кирпичном заводе. Многие дети не то что конфеты – сахар на столе видели не каждый день.

Сначала Лера тоже хотела попросить конфетку. Но её что-то останавливало. Какое-то смешанное чувство стеснительности и упрямства мешало ей. Она стояла поодаль и исподлобья хмуро глядела на то, что происходило на полянке. И где-то из глубины её души – прямо со стороны болезненно сжимающегося маленького сердечка – поднимался неясный, смутный гнев против этого холёного и заевшегося незнакомца.

Наверное, это было просыпающееся в ней врождённое чувство собственного достоинства. Но девочка не знала и не догадывалась об этом. Ведь она ещё мало что понимала. Просто она вела себя, естественно, как подсказывало ей сердце. Она уже не хотела конфет! Вид этих обмусоленных и выплюнутых подушечек вызывал у неё тошноту. А мальчишка, показавшийся её сначала таким красивым, таким нарядным, просто сказочным принцем, стал ей противен. И до такой степени, – что ей вдруг захотелось подойти к нему и ударить изо всех сил! Сцена на детской песчаной полянке длилось ещё какое-то время. Мальчишка выплёвывал конфеты, а пацанята ловко подбирали их и, порой вырывая друг у друга, нисколько не брезгая песком и грязью. А тот вошёл во вкус, подержав во рту, он то и дело их выплёвывал. На его по-прежнему надменном лице блуждала какая-то самодовольная и гадкая полуулыбка. Наконец содержимое кулька опустело.

Он сунул в него руку… Артистично изображая недоумение, пожал плечами и помахал перед глазами детворы правой пустой растопыренной ладонью. Потом левой рукой перевернул кулёк, и потряс им, показывая, что тот действительно пуст. Наконец, скомкав его, небрежно бросил под ноги стоявшей стайке малышни. Кто-то из них торопливо поднял смятую бумагу и, развернув, стал жадно нюхать ещё не выветрившийся аромат кофейных подушечек. А нарядный противный зазнайка повернулся к ним спиной и, не оглядываясь, вразвалочку пошёл в сторону своего нового – всего два дня назад заселённого дома. Лере он уже не казался сказочным принцем…