Ольга Браилова - Рекламное место сдается. История поуехавшей

Ужин готовила на плите в печке. Готовить ей не понравилось: на открытом огне оказалось слишком долго. То ли овощи резать, то ли бежать за новой порцией топлива рубать во дворе сухие ветки деревьев, ибо первая партия уже прогорела. На кухне у бабушки имелась г

азовая плита, но газовый баллон был пуст.

После того, как печка протопилась, запах в доме поменялся на домашний, теплый, живой. Дом, получая удовольствие от своего тепла, погрузился в уютную дрему. Даша сидела за столом, ждала, пока закипит чайник, чего он делать не торопился. «Мда, это тебе не кофе-машина в офисе: нажал кнопку, капучинатор быстренько все взбил, через минуту вуаля кофе готов, пей, не стесняйся, знай, заливай воду и сыпь дорогущий кофе.»

Беспокоила дыра в заборе. Выпив чаю, Даша вышла на плохо освещенную улицу, которая проходила вдоль дороги на дачи, сбегала через дорогу до почты и перетащила к себе рекламный щит. Приставила его к своему забору. «Так-то лучше, а там посмотрим, что делать.»

На следующий день Даша продолжала приводить в порядок дом и двор и бегала смотреть, появились ли яйца. Яиц не было. Курица и петух замирали, когда Даша заглядывала в полумрак душного от солнца сарайчика, склоняли набок головы и тайн яйцепоявляения выдавать не собирались. Даша соорудила курице гнездо из перьев старой вонючей подушки.

– Садись, курочка, ко-ко-ко. Несись давай. Вон какой у тебя мужик имеется.

Курица боялась, петух возбухал. Даша не теряла надежду. «А собаку-то где я возьму? Не уличную же на цепь сажать.» Вопрос с охраной дома был пугающе открыт.

Вечером она сидела на скамейке у дыры, закрытой рекламным щитом, провожая взглядом немногочисленные летящие по шоссе машины. Соскучилась по общению с людьми. Скамейка была довольна крепкая. Даша постелила на нее найденную на чердаке и выбитую от пыли дорожку. Людей на улице не наблюдалось. В деревне люди были, но все жилые дома кучковались на другой стороне дороги. Даша грызла купленные у теть Нины семечки. «Хоть бы какая собака пробежала, что ли.» Небо накапливало оранжевый закат, было тепло, теплее, чем в Москве, и уж точно так глухо, как в звуковой студ

ии. Проезжавшие машины проваливались в двадцати метрах от Даши в ватный воздух.

Неторопливо подъехал желтый экскаватор с огромным ковшом и черной надписью Hyundai, остановился. Из окна высунулся водитель и, радостно, улыбаясь, посмотрел на нее.

– Почем рекламные площади?

«Чего?» – с раздражением подумала Даша и только сейчас осознала, что сидит у рекламного щита, как торговка на базаре со своим товаром. Она обернулась на забор сзади себя и осмотрела нечаянную рекламу. «Рекламное место сдается», гласила неумолимая надпись. «Тоже мне привет из прошлого. Ехай, милок, мимо.»

– Чем больше размер рекламной конструкции, тем она больше стоит, – профессионализм взял свое.

– Ух ты, образованная какая, – мужик вылез из своего экскаватора и подошел к скамейке. Он был одет в рабочую одежду, впрочем, чистую. Даша смотрела в землю, молча лузгая семечки. На ней было дорогое, но не выглядящее дорогим, короткое платье из Zar’ы и белые кроссовки, купленные в Орле на рынке. На голове платок, завязанный под бандану. Почему она надела эти вещи, она не знала. Может быть, потому что постоянно в последние дни думала о бабушке. В Москве она ходила, одеваясь почти исключительно в брюки.

– Угощаю, – мужик вынул из кармана необъятной робы большую упаковку семечек и протянул ее Даше.

– Спасибо, – она не глядя, положила пакет на лавку. У нее семечки были лучше: натюрэль от настоящей

теть Нины, а не в фабричной упаковке с несуществующей лупоглазой продающей бабкой-брендом. Мужик ей не понравился. Общительностью смахивал на классического бабника, а речью – на интеллигента. Почему они сочетались в одном экскаваторщике, она не понимала. Как выглядела сама Даша, она прекрасно представляла: лузгающее семечки чучело из деревни, но она ни к кому с общением не приставала, а ждала знакомую собаку.

– Хочу разместить рекламу, – не унимался мужик, – Позволите? – и для начала сам разместился рядом.

Даша давила пространство игнором. Мужик открыл свою брендированную бабку и тоже стал грызть семечки.

– Размещайте, – равнодушно сказала она. И куда только делись ее продажнические качества?

– Ведь вы новенькая. Не видел вас.

«Точно бабник», – подумала Даша и вздохнула. Бабников она в своей московской жизни наелась до язвы в печенках.

– Дарий, – внезапно представился он.