Mel RedWolf - Ветер перемен. В краю скорби

– Попили? Много крови потеряли?

Вяло ворочался язык да в глазах плыло, но держалась царица. Алифея с сестрой только кивнули. Поджала губки старшая, а Факир и вовсе воротит нос в сторонке ногу придерживая. Печет может?

– Помоги обработать рану. Завтра к целительнице, Альфи, пусть придет сюда и посмотрит вас обеих. С Ноэль я сама решу. Поймет она.

Отрывисто выговорила Аэль, глазки прикрыв все же, дыша глубоко. Крылатая и не сильно то обеспокоилась присутствием целительницы. Ну а чего? Они с Ганхе уже вот пятнадцать лет. Чего ей стесняться? Но только взгляд серьезный перевела к Маюриэль, слушать ее приготовившись.

– Хорошо, Первая, я сделаю все так, как вы скажете. Вставать после такого не дам.

Твердо проговорила крылатая и снова на жену взгляд бросила. Хоть не серая теперь. Но встать и правда не дадут теперь. Не та ведь девка зеленая, которую поцелуями да словами отвлечь можно. Вон какая из нее мать получилась. Семерых воспитывает, неужели на хар их сил не хватит?

Дорэль все же ускорилась, беспокойство у любимой видя. Возлюбленная… как же ужасно судьба распоряжалась их жизнями. Как же жестока она была к этой женщине. К любимой женщине, которая потеряла уже вторую любовь. Разве способно будет сердце ее полюбить третий раз?

Нет… Дорэль и не рассчитывала на это. Лишь дружба старая, но крепкая и, может быть, благодарность за помощь, с бескрайним отвращением к безвыходности сложившейся ситуации. Помнящая, Коварная… как могли вы утаить то, каким образом окажется Аэль рядом? Да если бы знала… если бы она только знала…

Она бы бросила в это пламя любви все сильнее разгорающейся и тело, и душу свою, Фаврир умереть бы не дала. Лишь бы улыбка счастливая на устах царицы была. Лишь бы она радовалась. Хоть бы не роняла слез этих. Ох… Богиня! Почему же вину на себе ощущала крылатая? Такова была роль ее в мире этом? Таково значение предсказания было? Чтобы вина потихоньку съедала? Болью сердце и думы заволокло, словно тучами свинцовыми?

Дом, который Фаврир построила… можно ли быть здесь Дорэль? Огненная… зачем сдалась? Почему оставила ее? Почему страдать заставила любимую и гутов своих? А маленькую не увидела даже. Груз… ох этот груз огромный, что на плечи дурф царицы упал. Повис на руках, словно небо упало и держит его теперь она. Держит, чтобы любимым от этого тяжко не было. Чтобы жить могли счастливо.

– Будь осторожна!

Беспокойно вслед уносящейся в даль бросила дурфа, взгляд потупив. В люльку ребенка уложила, рядом устроившись сидя и покачивая ту, когда малышка начинала двигаться, носик морщила недовольно. Сколько же мыслей разных голову посетило темновласую. Сколько же боли в глазах отражалось.

Алифея, Факир, Саир… как же они там? Нет. Она должна была настоять на том, чтобы дети в дом вернулись. На том, что безопаснее так. Что не стоит в лес ночью пускать. Не ранены ли? Живы… точно живы! Цахеж… она предсказывала и на двадцать лет. Не может быть, чтобы это ложью было. Нет, они не умрут, не сегодня.

Но Цахеж… ах если бы была дурфа мудрее хоть немного тогда! И что бы изменилось? Ничего… ничего. Она бы все равно попросила этого. Попросила узнать, что будет потом. Что будет тогда, когда года унесут юность с собой.

Но чего же она захочет? Все, что угодно… все, что угодно, только бы не касалось это детей и любимой. Любимых ее не коснулось. Она с радостью и смерть примет, но это не должно коснуться тех, кто ей так дорог.

Вскоре Аэль ребенка принесла. Крови много потеряно. Воды дурфа принесла, прислушиваясь, чтобы ребенок не расплакался

– Как ты, Факир?

Присела дурфа рядом с ней, руку осторожно приложила рядом с раной, метки проявила.

– Будет немного больно…

Тихо предупредила крылатая. Рану исцеляла.

– Еще поболит немного, но раны не будет уже.

Также тихо добавила царица. А вскоре и остальных Аэль привела. Дурфа в комнате была, мать и детей осматривая. Алифея… она ведь тоже ранена, но подпустит ли? Да и Аэль выглядела… не самым лучшим образом.

– Алифея… позволишь помочь?

Осторожно спросила крылатая, с места не спеша сдвигаться.

– Не страшно.

Похрабрилась девочка. Упрямая, будто их твердолобая хар, да и внешне так же натужилась, когда рана лечилась, не пискнула, не зашипела, лишь зубы хваткой сцепила.

– Сегодня не ногой по комнатам. Вместе будем.

Вдруг послышался голос хал их. Аэль уж и на ноги поднялась, на кухню направилась, да вело фигурку по-своему сильную и хрупкую. Только станет ли слушаться? Уперлась, перепугалась за гутов своих и теперь принялась хлопотать. Хоть дыхание чуть-чуть перевести успела и уже хорошо.