Энн Брашерс - Союз «Волшебные штаны»

Она сняла халат, отключила гарнитуру и зашагала к выходу, где ее встретил оглушительный писк сигнализации. Дункан преградил ей путь с потрясающей для такого жиртреста скоростью.

– Прошу прощения, Тибби, пройдем-ка обратно.

У него прямо на лбу было написано: «Напрасно мы приняли на работу девчонку с пирсингом в носу!»

Он попросил показать, что у нее в карманах. Карманов у Тибби не было.

– А халат? – уперся Дункан.

– А, точно.

Тибби достала из-под мышки скомканный халат. Вытащила из кармана свой кошелек и… начатый моток скотча.

– А, вот оно что, – сказала Тибби. – Теперь ясно. Понимаете, я клеила…

На лице Дункана появилось выражение «Сыт я этими вашими оправданиями по самое горло».

– Послушай, Тибби. У нас в «Уоллмене» принята политика второго шанса, поэтому на первый раз мы тебя простим. Но я тебя предупреждаю, что вынужден лишить тебя бонуса для лучшего сотрудника, а именно – пятнадцатипроцентной скидки на все товары «Уоллмена» для наших работников по программе «“Уоллмен” – это мы».

После этого Дункан не забыл отметить, что стоимость скотча будет вычтена из заработной платы за первый день. Потом он ненадолго исчез и вернулся с прозрачным пластиковым пакетом с ручками.

– Будь любезна, в дальнейшем складывай личные вещи сюда, – велел он.

Дорогая Кармен!

Наверное, когда у тебя есть близкие родственники, которых ты никогда не видел, их невольно идеализируешь. Ну, как приемные дети всегда воображают, будто их родной отец – профессор, а мать – фотомодель.

Думаю, примерно так получилось у меня с бабушкой и дедушкой. Родители всегда говорили, что я красивая, как бабушка. Поэтому я представляла себе бабушку этакой Синди Кроуфорд. Бабушка совсем не Синди Кроуфорд. Она старенькая. У нее плохая завивка и старушечий велюровый спортивный костюмчик, а из розовых сандалий торчат жуткие грубые ногти. Обычная старушка, понимаешь?

А про Бапи, легендарного бизнесмена из рода Калигарисов, я всегда думала, что в нем не меньше ста девяноста. А вот и нет. Он крошечный. Наверное, ростом с меня. И носит толстые коричневые байковые штаны, хотя тут жара миллион градусов, и белую футболку-поло на молнии. И кремовые пластиковые шлепанцы. От него отдает плесенью, и он весь в старческих веснушках. Он очень застенчивый.

Я чувствую, что обязана была сразу их полюбить. Но как это делается? Нельзя же заставить себя полюбить кого-то, правда?

Я стараюсь беречь Штаны. И скучаю по тебе. Я знаю, ты не станешь судить меня строго за то, что я такая противная, потому что ты всегда обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю.

Я очень тебя люблю.

Лина

Закат был слишком прекрасен. Лина едва не впала в панику, оттого что у нее никак не получалось запечатлеть его. Комочки краски на палитре, обычно придававшие вдохновения, выглядели безнадежно тусклыми. Закат светился на миллиард ватт. А в красках света не было. Лина убрала палитру и подрамник с аккуратно натянутым холстом на шкаф, с глаз долой.

Она присела на подоконник, глядя, как пылающее солнце окунается в Кальдеру, и постаралась оценить это зрелище, даже если не удастся сохранить его на потом. Вот почему перед ликом прекрасного у нее всегда складывалось ощущение, будто она обязана что-то сделать ?

Внизу царила суета: готовили угощение. Бабушка и Бапи в честь приезда внучек решили устроить пир горой и созвать соседей. Ресторан они продали два года назад, но любви к вкусной еде, как догадывалась Лина, не утратили. Пряные завлекательные ароматы вплывали в комнату Лины один за другим и смешивались, намекая на меню.

– Лина! Почти готово! – крикнула бабушка из кухни. – Одевайся и спускайся!

Лина бросила чемодан и сумку на кровать, чтобы и дальше смотреть в окно. Наряжаться она никогда особенно не любила. Носила практичную одежду, «скучную, нудную и жалкую», по мнению подруг. Она не хотела давать дополнительных поводов глазеть на нее, судить о ней по внешности. Слишком часто ее выставляли напоказ в детстве.

Однако сегодня что-то словно щекотало ее изнутри, будто газировка. Она осторожно приподняла стопки одежды и нашла Штаны. Они были тяжелее, чем заслуживали. Лина затаила дыхание, развернула их и выпустила в воздух тысячи заветных желаний. Это было начало их истории, их жизни в роли Волшебных Штанов. Натянув их, она сразу почувствовала, как правильно поступили они с подругами, когда решили придать Штанам такое значение. На миг она попыталась представить себе разные важные события, которые произойдут, пока она будет носить Штаны. Почему-то она не могла прогнать мысленную картину, как вместо нее Штаны надевает Эффи.