Анна Голицына - Прекрасного создания тень. Сборник рассказов

Саня уже не особо вникала в болтовню дознавательницы. Ей просто не хотелось возвращаться к своим пыльным стеллажам с перепиской с такими же, как она сотрудницами правоохранительной системы, мечтающими об успешной карьере в таких же кабинетах на других концах земного шара. Кресло, в котором она утонула, не столько из-за его размеров, сколько из-за того, что оно было сломано, как и всё, что находилось в этом кабинете, склоняло ко сну. И сквозь сон до неё донеслось:

– И вот я ему и говорю. Ты только брось это всё, а я исполню твои три желания. Чего тебе надобно, Митёк?

В ужасе Саня резко подняла тяжёлые веки, которые стали неподъёмными от желания спать и увидела, что в кабинете стоит молодой сотрудник и что-то пытается донести до Нины, а та смотрит на него не предвещающим ничего хорошего взглядом.

И в этот самый момент Сане вспомнилась фотография ещё худенькой молоденькой курсанточки, чьи намерения не утопали в полноте, а явно проступали наружу. Она стояла на фотографии около знамени их академии в укороченной форменной юбчонке, с расстёгнутой пуговкой на рубашке, и явно что-то выговаривала однокурснику, ответственному, как позже рассказывала сама Нина, за их выпускной концерт. В глазах её не было ничего кроме понимания, что если концерт не пройдёт как надо, и Нина не будет стоять на сцене в первых рядах, то никто её и не заметит. А потому надобно отчихвостить этого юнца. Но могла ли она подумать тогда, что этот юнец сам будет отчитывать её в роли её начальника, и звать его Юрцом Нина могла теперь лишь у него за спиной.

Но ничего. Теперь, когда за полными щёчками и нежными округлостями уже не выпирала столь явно стервозность карьеристки, Нина ещё поборется с неугодным юнцом, когда станет возбуждать прокурорские проверки в отношении его. Осталось только сменить одну форму на другую, но лучше сразу на красные туфли на шпильках, тогда и проверки она будет возбуждать чужими руками. Но, а пока:

– Саня, ну этот Митёк вообще ничего не понимает, – всё сокрушалась будущая прокурор, – Ну, вот что он опять в оперативной справке мне пишет? Я его отправила переписывать и его начальнику позвонила, чтобы знал, кто у него работает! Так что там твой адвокат, а то ведь смотри, раньше меня замуж выскочишь. Ты уж своего не упусти.

Б ражник кружил над городом, который в эту прекрасную летнюю ночь не спал. Люди гуляли по паркам, заходили в ещё открытые рестораны, в которых сидя за столиками на открытых террасах потягивали вино.

Потоки тёплого воздуха подбрасывали ночную бабочку выше, и она заглядывала в окна, наблюдая за тем, как кто-то ссорится, кто-то спит или смотрит телевизор. Потом на очередной воздушной волне она спускалась вниз и садилась на клумбу, смотрела на влюблённую парочку, расположившуюся у фонтана. Эта жизнь была недоступна и непонятна бабочке, и даже не желанна. Но ей было очень интересно, как живут другие.

А за минуту до полуночи бабочка, неожиданно сорвавшись с места, полетела к тёмному мрачному дому, чьи стены в тот год ещё впечатляли прохожих своей монументальностью. Они дышали благополучием и покоем, иллюзией безопасности и надеждой на вечность. Полуночница села на подоконник, замерла на секунду, и перед тем как влететь в комнату, кинула последний взгляд на весёлый, переливающийся электрическими огнями город. Лёгким движением опустилась она на постель и с боем часов растворилась во тьме, будто бы уступая место молодой ещё женщине, сладко спящей на огромной кровати.

***

Она взмахнула своими длинными, слегка подкрученными ресницами, в карих глазах мелькнуло изумление, накрашенный красной помадой ротик чуть скривился в гримаске недоумения – Наташа не понимала, что этот мужчина средних лет делает рядом с ней. Он стоял на роликовых коньках, и, рассказывая о сделанном ремонте, помогал себе руками, в одной из которых держал стаканчик с пломбиром. Будто дирижёр, взмахнувший перед оркестром палочкой, горе-кавалер взмахнул порцией тающего мороженого, и, потеряв равновесие, едва не упал на спину, но как-то всё же неуклюже сманеврировав, приземлился на мягкое место. Наташа, нисколько не стесняясь, глядя на эту нелепую картину, весело рассмеялась, грациозно подъехала к уже вычеркнутому из её списка ухажёру и подала ему лощённую белую ручку. Андрей с трудом встал на колени, кое-как опёрся одной рукой о скамейку, второй о руку этой обворожительной женщины, а следом, уже держась обеими руками за спину, покатился за ней, проклиная новомодное увлечение.