Дарья Перунова - Паутина

Тут-то я его и умыла:

– Циничный вы наш мачо, вы – воплощенное невежество. «Маленький принц» – книга Антуана де Сент-Экзюпери в жанре философской аллегорической сказки. Это одно из наиболее известных произведений экзистенциализма двадцатого века. Но боюсь, вам постигнуть это, увы, не грозит. Как и многое другое, впрочем.

Так и сверби́ло внутри, открыть бы вдобавок этому дети́не глаза пошире на его примитивность, а напоследок вмазать готовой спрыгнуть с языка фразой: «Зорко лишь сердце, самого главного глазами не увидишь» – из того же Экзюпери. Но осеклась: поняла – лишнее, не в коня корм. И так у него разжижение мозга, его заштормило, слышно даже, как серое вещество об черепную коробку плещется.

Пока перекидывалась с этим пустомелей в словесный пинг-понг, не заметила, как подтянулась публика – свита Макса: прыщавые низколобые обсо́сы из нашего класса в поддельных пою́занных конверсах и одноликих мешковатых толстовках. Макс для них образец и предводитель. Обсосы – все хилые. Их острые суетливые лица хорьков, повинуясь стадному инстинкту, все обращены в мою сторону, но тупость не позволяет им врубиться, что же я только что произнесла. Кое-кто из них, решив и не заморачиваться по этому поводу, позволил себе по-дебильному хохотнуть, сам не разумея над чем. Макс, конечно, возмутился таким нарушением субординации, отвесив одному подзатыльник по нафаршированному котелку. Другому незадачливому бандерлогу – пинок под пятую точку. Те ретирова́лись. Остальные невруба́нты заёрзали, но притихли, беспокойно переглядываясь. Дисциплина была восстановлена.

Я же, рассчитывая на собственный эффект, со всем возможным мне пафосом медленно скрестила руки на груди и, независимо тряхнув жидкими прядями волос,

ла-а-асково так:

– Дисциплина, Максик,… должна исходить изнутри, а не навязываться извне. Так гласит одно из правил джеда́я. Если тебе, конечно, понятно, о чём я.

В ответ – ни гласа, ни воздыхания. Полное безветрие. И вся прыть моего оппонента как-то сникла, как обвисшая тряпица на шесте. Слегка «дав по щам» нашему разлюбезному королю бицепсов, я со скучающим видом удалилась. Пока что это единственный случай, когда у меня получилось изобразить этакую независимую томную суку, однако я не из тако́вских. Честно говоря, подобные закидоны – вообще не моё. Я, хоть и немного заблудший, но романтик. Неисправимый – мне не худо было бы раз в неделю посещать собрания «общества анонимных романтиков»…

…На пороге магазина, прервав мои воспоминания, появилась мама, как всегда, необычайно хороша. Она у меня в стиле – просто асс. Для себя предпочитает классический стиль Одри Хепберн, да и сама чем-то похожа на неё. И это сходство поддерживает соответствующими нарядами и причёсками. Сегодня она облачилась в простое чёрное платье, умело подчеркнув выразительный яркий контраст между своей алебастровой нежной кожей и отдающими углём волосами, приподнятыми начёсом вверх. Среди этих клуш в обществе клоунского вида доходяги, и всяких девок в «леопёрде» с пересушенными желтыми патлами – мама, несмотря на свои сорок два, просто «гений чистой красоты», как из другого, дивного мира.

Мама и Жанна ушли в подсобку сводить дебет с кредитом. А я теперь жду ещё и Янку, предвкушая предстоящее телешоу. За тонкой перегородкой слышно, как мама с Жанной обмениваются раздраженными возгласами, пытаясь сойтись в цифрах. Жанна, разумеется, опережает маму в понимании «цифирьных» процессов, она в них настолько же продвинутей мамы, насколько Моцарт талантливей бедного Сальери. Я прекрасно знаю, что мама несильна в математических расчетах и построениях отчётных документов. Возможно, это – досадное побочное свойство всех обладательниц хорошенькой наружности, наделённых прелестным обаянием непосредственной, естественной женственности.

С отсутствием маминой деловой хватки Жанна давно смирилась. Но нейтральная терпимость всякий раз покидает её, когда дело касается зарплаты, и она всегда упорно добивается уступок в свою пользу.

Мама пытается возмущаться, но по природе своей она больше предрасположена к мягкости, и выходит у нее нечто вроде:

– Жанночка, да разве я тебя обижаю?!

– Да, – в голосе Жанны пошкрябывают саблевидные коготки карака́ла, – обижаете, и это ещё слабо сказано. Вы мне платите мало. И то половину из этого я получаю на процентах.

– Жанночка… но я сама имею в итоге не так уж много, крохи, можно сказать.

Но Жанну не проймешь, её практический ум прекрасно разбирается в доходах мамы, и в том, что получает она их – благодаря ей, Жанне.