Ольга Шорина - Огола и Оголива

И это притом, что с родителями у меня не было доверительных отношений, и я ничего и никогда им не рассказывала.

– «Больше не будет болезней, старости и смерти», – читала я. – «Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь». «И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло».

– «Что произойдёт с болезнями, старостью и смертью в восстановленном Раю?»– зачитывает Света.

– Хромой побежит, как олень, болезней не будет, – в непоколебимой уверенности отвечаю я.

– Пра-виль-но-о-о, – поёт Проповедница.

– «И будет обилие мира, доколе не перестанет луна», – читаю я.

– Ведь луна-то никогда не перестанет, всегда будет, – поясняет Проповедница.

– «Бог устранит эту раздираемую конфликтами систему и заменит её совершенным справедливым правительством».

– Никаких войн не будет! – ликует Проповедница. – Небесное правительство, – Иегова, Иисус Христос! Иисус пришёл к власти в 1914 году! Это – новый Иерусалим! А что можно сделать с небесным правительством? Да ничего!

Мне как-то жутко представить себе всё это, но я верю. В этом есть что-то масонское.

– И будет гораздо больше земли! – обещает Проповедница. – Исчезнут эти океаны, никому не нужные… Сколько всего океанов? Шесть?

– Вообще-то четыре, – опешила я. – Раньше был ещё и пятый, Южный Антарктический, но теперь его объединили с Индийским.

– Вон их сколько! А где это он?

– У Южного полюса.

– А где это? А, а то я всё время путаю Арктику и Антарктику…

Проповедница достаёт из сумки разлинованную вручную записную книжечку:

– Продолжим в следующий вторник, в пол-одиннадцатого! – восторженно приказывает она. – А теперь, Алла, скажи-ка мне свою фамилию!

– Нет! – пугаюсь я. – А как ваше отчество?

Свою фамилию, – Рогожкина, – я терпеть не могла.

– Хорошо, тогда напишем, что просто «Алла»… Раиса Петровна. Вообще-то, мы все друг друга зовём по именам, но если тебе так удобнее… А фамилия моя – Любезная, – тихо сказала Проповедница. – В следующий раз мы начнём с молитвы!

– А если вы не сможете, то я ей сообщу, – обещает Света.

– Так у неё телефона-то нет! – докладывает Проповедница.

У Светы тоже не было телефона.

– А где ты работаешь? – спросила она.

– Да я только в этом году школу окончила.

– То-то я и смотрю, что голова у тебя свежая! А Библия… возьми пока мою.

И я смущённо приняла эту дорогую чужую вещь, доверенную мне, и запихнула её в мамину дамскую сумку, которая из-за толстой книги не закрывается.

– Может быть, тебе пакет дать? – заботливо предлагает Света.

Но я отказываюсь, – и так слишком много подарков для человека с улицы.

– А почему ты согласилась изучать? – спрашивает Света. – Тебе что, и раньше такое предлагали?

– Не знаю. Однажды мне уже дали журнал.

– А вот я искала Бога, ходила по церквям. Ведь и в самом деле, откуда мы и куда идём?! А в раю мы будем жить благодаря нашему мозгу. Я где-то читала, что мы его используем всего на одну тысячную долю…

На кухне работал телевизор, звучала страшная музыка из фильма «ТАСС уполномочен заявить». Огромный кот тёрся о мои ноги.

– А говорят, что сиамские, они – злые, – сказала я, чтобы сгладить неловкость.

– Так он – персидский. Почему-то все путают. Я его Златке купила на Птичьем рынке. Идите чай пить, я чайник поставила.

– Нет, нет, Светочка; мы пойдём.

А мне очень хотелось узнать Свету ближе.

Проповедница вновь накрыла меня своим зонтом и повела, как маленькую, неразумную девочку:

– Пойдём-ка теперь здесь…теперь здесь… осторожно, тут, в траве, лужа… иди теперь сюда…

Скорее бы рассказать дома о квартире, где я побывала, и о том, что скоро на земле наступит рай… А ещё я почему-то всё хотела сказать ей: давайте в следующий раз опять встретимся на остановке.

– Это будет, это ещё только будет! – трещит Любезная. – Вечное лето!

– Не люблю лето! – заявляю я.

– Да как это так? А я люблю. Люблю купаться, загорать. Я и сама жила в неведении, но когда услышала проповедь…

– А вот мой дом! – и я махнула рукой в его сторону.

Проповедница в ответ гаденько улыбается.

Назвать номер квартиры я просто не успела. Навстречу нам шла… моя мама в ярко-розовой ветровке с голубыми шнурками. Не попрощавшись, я кинулась ей навстречу, – на секунду мелькнула мысль, что надо бы их представить.

– Где ты шляешься? – беззлобно сказала мама. – Посмотри, как ты одета! Все люди плащи понадевали, а ты…