Евгения Антонова - Я тебя вижу

Книга издана при поддержке Министерства Культуры РФ и Союза российских писателей

Иллюстратор Ангелина Прохорцева

© Евгения Антонова, 2022

© Ангелина Прохорцева, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0059-1992-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Огромные настенные часы громко отсчитывали секунды под потолком аудитории. Ниже над доской висели три портрета, с которых Николай Лобачевский, Фридрих Гаусс и Исаак Ньютон глядели на абитуриентов.

Стасик относил тяжёлый взгляд Николая Ивановича на свой счёт, мол: «Что же ты, вьюнош, забыл в этом храме науки?». А затем, по разумению Стасика, после недолгой паузы должен последовать мрачный злодейский смех. Ответственным за злорадство Стасик назначил седого мужчину в халате и чёрной мягкой шапочке – этому как будто было наплевать на всё, что делается внизу, словно он только проснулся и ожидает утренний кофе. Табличка с именем отвалилась от рамы портрета, поэтому математик в шапочке остался временно неопознанным.

Третьим был Исаак Ньютон, меланхолично глядящий в сторону двери. Про Ньютона Стасик знал немного, но хотя бы видел его раньше в школьном учебнике по физике для седьмого класса. Учебник ему достался из библиотеки, и знаменитая история с яблоком там была замечательно проиллюстрирована на полях. По всему выходило, что Ньютон среди собравшихся был самым нормальным парнем. Точно такой же портрет висел в его школе, в классе по физике. Без сомнения, во всех классах физики на планете был портрет, с которого Ньютон с ноткой печали созерцал всё новые и новые поколения оболтусов.

– До конца экзамена осталось пятнадцать минут.

Голос наблюдающего преподавателя раздался так неожиданно, что Стасик вздрогнул. По всему телу пробежал неприятный холодок, а ладони мгновенно вспотели. Три часа пролетели как мгновение, а на его листке всё ещё одиноко ютилась строчка «Вариант №1». Стасику стало как-то неуютно. Он придвинул к себе «обложку работы» – сложенный пополам лист с напечатанным именем, номером экзаменационной группы, названием предмета и каким-то цифровым кодом. Кроме обложки, сдавать было нечего. Вложенные листы для работы – целых восемь штук, что за издевательство – буквально слепили пустотой, и Стасик был уверен, что свет этот подобен маяку в безлунную ночь.

«Стась, ты слишком-то не переживай, ты у меня умненький мальчик… Я с тётей Любой поговорю, к ней на работу тебя пристроим, если что…» – отозвался в голове голос матери, и нарастающая паника как по щелчку превратилась бессильную апатию. «Даже и пытаться не стоило, только время потерял», – подумал Стасик, вставая с места. Силы у него совершенно кончились, и даже отодвинуться на стуле оказалось трудной задачей. Тем не менее он поднялся.

Одновременно с ним из-за соседнего стола встал ещё один паренёк. Стасик обратил на него внимание ещё в самом начале – он пришёл в брюках, рубашке с галстуком и вязаной жилетке. В августе. Весь его ухоженный вид и прилизанные волосы с аккуратным пробором вызвали у Стасика мгновенное отторжение.

«Маменькин сынок с синдромом отличника», – промелькнуло у него в голове, и это была третья оформленная мысль за прошедшие три часа.

Паренёк собрал свои листы в стопку, вышел из-за парты, но остановился, обнаружив, что своей вязаной жилеткой зацепился за спинку стула.

– Блин! Чёрт…

Он растерянно осмотрелся и, найдя взглядом Стасика, протянул ему свои листы с решением.

– Помоги, пожалуйста…

Стопка была толстая и мягкая – листы, с обеих сторон исписанные убористым почерком с нажимом, пошли волной. Все восемь штук. Как немой упрёк, молчаливое, высокомерное превосходство. Пустота в голове начинала потихоньку гудеть, и Стасик, к своему удивлению, отметил, что наблюдает за собой как бы со стороны. Он даже представил, как секундная стрелка часов с усилием разрезает собой толщу времени, пока он медленно, ватными пальцами, словно бы не по своей воле, вытаскивает хрустящие листы и вкладывает их в свою обложку. Прячет постыдную наготу под чужим именем.

«Анисимов Виталий Игоревич» – ещё один обрывок мысли в звенящей пустоте.

Такими же непослушными ногами он шагал к столу экзаменатора. Сердце ухало у самого горла, каждое движение давалось с трудом, будто он вёл своё тело как марионетку.

Едва помня себя, он положил работу на стол и направился к двери.

– Молодой человек, – окликнул его преподаватель.