Евгения Антонова - Я тебя вижу

Гавроха остановился и ещё раз пристально посмотрел на Стасика.

– Да не, тебе оно тыщу лет не сдалось.

Что именно значит «тыщу лет не сдалось» – Стасик не понял, но был заинтригован.

– Покажешь?

Гавроха ничего не ответил, только ускорил шаг, и Стасик поспешил за ним.

– Жуть, да?

Гавроха обратил внимание на интерес Стасика к лепнине на домах. Стасик ничего не ответил.

– Это реально посмертные маски всяких чуваков. Тех, кто в этих домах помирал. Ну, во время потопа. И типа когда вода отступила, всем, кто там, в этих домах, помер, сделали слепки лиц и повесили на фасады. Чтобы типа родственников искать.

– Ты серьёзно? Или прикалываешься?

Стасик почувствовал, как его ладони вспотели. Гавроха только слегка дёрнул головой. То ли хотел кивнуть, то ли просто…

– Слышал где-то. Ну или придумал. Но я вообще так-то не придумываю. Я больше хожу-гляжу. Типа.

Пройдя ещё пару кварталов, ребята свернули в арку между двумя старинными домами, пересекли внутренний двор и остановились у входа на чёрную лестницу, дверной проём которого, по всей видимости, был выдолблен на месте прежнего окна.

– Там на последнем этаже только бабка странная живёт, а так – никто особо не отсвечивает.

Гавроха погремел ключом в замочной скважине, и дверь поддалась.

Убежище представляло собой просторную мансарду, заставленную самыми разнообразными вещами, Стасик рассмотрел даже прялку, целый ряд всевозможных керосиновых ламп, маленький резной комод с перламутровыми вставками и огромную, почти в человеческий рост, деревянную струбцину. Однако, несмотря на обилие «трофеев», мансарда была на удивление уютно обустроена. Стасик не ожидал такого от Гаврохи. Хотя странно было бы ожидать чего-то от этого воплощения Хаоса.

– Гляди что есть!

Гавроха живо пересёк комнату и вытащил из угла деревянный короб, покрытый облупившимся от времени лаком.

– Это что за хрень?

– Ну, я не открывал пока, но ящик на вид старый, может, подчистим-подмажем, продадим в интернете за бешеные бабки.

– Гавроха, ты где это вообще находишь? – Стасик шагнул к стопке больших старых книг, увенчанной гипсовым бюстом в игрушечных наушниках.

Гавроха пожал плечами.

– Ну, гуляю, попадается всякое…

– Мне вот что-то не попадается.

– У нас неподалёку дом старый сносят, под парковку. Подрядился туда рабочим, вот и присмотрел.

– Понятно…

Стасик подошёл поближе к Гаврохе и склонился над ящиком.

– Я бы, наверное, не стал брать что-то, не зная, что это.

– А у меня эта… – Гавроха постучал пальцем себе по носу. – Чуйка.

– На вид – чемодан с инструментами.

– И довольно тяжёлый.

Стасик внимательно посмотрел на Гавроху, ища в его лице какой-то намёк, фальшь, хотя бы тень нормальной человеческой эмоции.

– Я бы прямо на месте открыл, – сказал он, следя за Гаврохой. – Просто потому что интересно.

Гавроха ничего не ответил, только слегка дёрнул плечом и стал ощупывать ящик.

– Мать моя женщина! – восторженно воскликнул он, когда сработал потайной замок.

– Да что там?

Стасик нетерпеливо подвинул Гавроху и, встав на колени, открыл деревянный короб.

– Клондайк! Я не знаю, что это, но оно выглядит тыщ на десять, не меньше, – не унимался Гавроха.

– Ого, это фотоаппарат…

– Наверняка девятнадцатый век, – пробормотал Гавроха, уже ища информацию в интернете.

Стасик с недоверием покосился на Гавроху, но ничего не сказал.

– У меня есть один знакомый паренёк, у него брат отчима работал краснодеревщиком у прикольного старика, и вот у него однажды был заказ от такой… странноватой тётки… – Гавроха продолжал что-то бубнить под нос, пролистывая страницу по продаже винтажной фототехники. – Ну, смотри-ка, если начать торговаться с пятнадцати, то тыщ за семь минимум можно будет продать…

Пока ощущение наживы гнало Гавроху на поиск покупателей, Стасик продолжал осматривать старинный корпус с потрескавшимся лаком, винты, потёртую кожаную гармошку фокусировочного меха.

– Не думаю, что кто-то купит, – подал голос Стасик. – Смотри, тут не хватает детали.

Стасик показал на щель шириной примерно в сантиметр.

– Туда, наверное, вставляется… – Стасик стал щёлкать пальцами, подыскивая слово. – Ну, типа картридж. На что снимать.

Гавроха ненадолго завис с рассредоточенным взглядом. Нижняя губа у него слегка подрагивала, будто он проговаривал что-то про себя. Прошло совсем немного времени, и Стасик даже не успел испугаться. Гавроха пришёл в себя так же внезапно, как и выключился: