Евгения Антонова - Я тебя вижу

– Я покажу тебе лучшее место этого города!

Он вскочил и с силой хлопнул Стасика по плечу.

– Ну что, поехали?

– Мы же только пришли.

Стасик поднялся с колен и отряхнул штанины.

– Знаешь, это всё, конечно, круто… – Стасик замялся. – Но мне кажется, прикол слишком затянулся.

Гавроха с немым вопросом во взгляде уставился на Стасика.

– Ну, в смысле… Ты меня не знаешь, я тебя не знаю… – Стасик обвёл руками мансарду. – И вот мы здесь.

– И чё?

Гавроха с искренним недоумением глядел на Стасика. Возможно, он и правда был иного склада, и относиться к нему стоило как-то иначе. «Не попадай, пожалуйста, в сомнительные компании» – он опять припомнил себе мамины слова. Ну а что ему ещё делать, если тут все – странные.

– Короче, – заговорил Гавроха. – Ты мне все мозги вывернул. Оставайся, короче, здесь, завтра с утреца сгоняем в одно место, это Клондайк!

Стасик лежал на узенькой оттоманке в убежище и размышлял о прошедшем дне. Согласившись остаться, он подразумевал, что и Гавроха составит ему компанию. И у него будет первая вечеринка или что-то вроде того. Словом, некое мероприятие, которое подошло бы под понятие «дружеские посиделки». На «тусовку» он пока не рассчитывал. Но Гавроха куда-то растворился, оставив только связку ключей. Чуть покопавшись в себе, Стасик обнаружил, что совсем не обижен таким раскладом. В его распоряжении оказалась уютная комната, где он может переварить последние события и подумать о том, как ему теперь найти ту девочку из парка.

Чтобы отыскать человека сейчас, не приходится прикладывать слишком много усилий. Каждый из нас борется за то, чтобы подтвердить собственное существование, выкладывая ежедневно фотографии себя, своих друзей и всего, что хоть как-то цепляет внимание. Еду, билеты на поезд, самолёт, на концерт – показать, что его жизнь полна событий. Нет, кажется, ни одной вещи, которую бы современный человек, имеющий такую возможность, не сфотографировал бы, словно уверенный, что мир за границами объектива не существует. Цветы на клумбе у дома, газон в парке. Машины, последний трамвай на пустой улице. Эффектно покосившийся фонарь, утренний кофе… Каждый человек как на ладони и намеренно выставляет себя напоказ, оставляет цифровые следы, пытается быть кем-то увиденным, замеченным, найденным.

Сам Стасик почти не сидел в социальных сетях в интернете и уж совсем никогда не фотографировался добровольно и не размещал свои фото на всеобщее обозрение. В противовес всем людям, которые, следуя его размышлениям, фиксируют и как бы подтверждают своё существование фотографиями, он, не делая ничего подобного, всё-таки чувствовал себя вопиюще видимым, слишком заметным. Рассуждая об этом, он как бы кругами обходил главную мысль: как отыскать ту девушку из парка. Если уж в Сети можно найти каждого – неужели он не справится с этой задачей? Такие, как она – красивые, яркие, – всегда в первых строках. Наверняка у неё много подписчиков, но он напишет ей первое безликое сообщение, и она не ответит ему. Тогда он придумает что-то невероятное, из ряда вон, вспомнит парк, тот взгляд… И тогда она ответит и добавит его в круг своих друзей…

– Это бесполезно, – пробормотал он себе под нос.

Он сел и взял с комода стакан с уже остывшим кофе. Посуды здесь было маловато, поэтому пить приходилось из стакана, используя подстаканник – серебряный и весьма винтажный, по словам Гаврохи. Было не очень вкусно, но интересно. Отхлебнув немного, Стасик обратил своё внимание на старинный фотоаппарат. Они с Гаврохой так и оставили его полусобранным, торчащим из коробки. Он смотрел теперь на Стасика своим пустым слепым объективом, и Стасик вдруг особенно остро почувствовал его болезненную ущербность. В фотоаппарате недоставало всего одной тоненькой дощечки, но без неё он был обычной коробкой с линзой и кожухом-гармошкой. Нелепая, в общем-то, конструкция.

Минуты бежали: откуда-то из Гаврохиных завалов тикали часы, как-то странно, через раз, разделяя время на неравные кусочки – секунда, две, минута. Под это тиканье Стасик вглядывался в черноту объектива, и с каждым следующим щелчком он будто проваливался туда всё глубже и глубже.

Когда Стасик полностью погрузился в темноту, тиканье часов вдруг стало нормальным. Где-то по ту сторону деревянной коробки родился неясный образ: синяя стена. К стене прислонена гитара, рядом вешалка для одежды, край письменного стола. Женское плечо. Стасик знал лицо, которое ему принадлежит. Он стал напряжённо вглядываться и поймал уже начало движения: девушка собиралась обернуться. Стасик вот-вот ожидал увидеть ту девочку из парка.