Андрей Яковлев - Далёкая и близкая Сибирь

Её категоричность немного обескуражила. Николай смутился и только пожал плечами.

Самолёт остановился. Подали трап. Пассажиры толпились в проходе, постепенно двигаясь к выходу. Николай пропустил Людмилу вперёд. Спустившись по трапу, сели в автобус, который доставил всех к зданию аэропорта.

– У Вас есть багаж? – спросила Люда.

– Нет, я налегке, – ответил Николай.

– Поможете мне отыскать мой чемоданчик?

– Конечно.

Поклажу Людмилы нашли быстро. Дорожный чемодан был на колёсиках, но одно из них оказалось повреждено, поэтому Николаю пришлось нести его за ручку.

– Давайте его мне, – сказала Люда, пытаясь взять чемодан из рук Николая.

– Ничего, Людмила, я донесу.

– Папа! Папа! – кричала белокурая девочка и бежала в сторону пассажиров.

Люди расступались, пропуская девчушку мимо. Подбежав к Николаю, девочка запрыгнула на него и двумя руками крепко обхватила его шею.

– Папочка! Наконец-то ты приехал! – шептала она и целовала его щёки.

От такой неожиданности Николай непроизвольно выронил чемодан и удивлённо смотрел на девочку, одной рукой придерживая её.

– Тоня, подожди! Тоня! – говорила Людмила, сконфуженно наблюдая за действиями своей маленькой дочки. – Тонечка, доченька моя, ты ошиблась, это не папа.

Но та по-прежнему продолжала всё громче и громче говорить:

– Я так тебя люблю! Почему ты так долго не приезжал? Я больше никогда тебя не отпущу!

– Тонечка, пусти дядю, – подоспела на помощь женщина лет пятидесяти. – Это не твой папа. Иди ко мне.

– Нет, это папа! Это мой папа! – кричала девочка, вцепившись в Николая.

– Мама, забери же её, наконец! – громко потребовала Людмила.

– Тоня, иди к бабушке, – сказала женщина, отрывая цепкие объятия своей внучки от Николая. – Пусти дядю, нехорошо так делать. Пойдём.

Ещё долго громкий плач маленькой Тони был слышен в холле аэропорта. Обалдевший Николай стоял и смотрел куда-то вдаль. Его щёки горели, до сих пор ощущая на себе оставленные следы детских поцелуев и слёз.

– Николай, простите за такое недоразумение, – говорила ему в тот момент Людмила. – Тоня только на фотографии видела своего отца. Возможно, Вы действительно похожи…

– Люда, не надо извиняться, – тихо сказал он. – Разве можно на это обижаться?

– Всё равно мне так неудобно перед Вами.

– Пустяки.

– Николай…

– Идите же, Люда, Вас ждёт дочь.

Людмила подняла упавший чемодан и пошла в сторону выхода. Потом она оглянулась, поставила чемодан и вернулась к Николаю.

– Вот возьмите мою визитку. Здесь, правда, только рабочий телефон. Но домашнего у нас, к сожалению, нет. Держите.

– Спасибо, – сказал он и взял карточку.

Людмила быстро покинула здание аэропорта. Николай, помедлив ещё немного, тоже двинулся в сторону выхода.

– Простите, Вы не из Екатеринбурга? – обратился к нему молодой человек.

– Да, из Екатеринбурга.

– Николай Коробков?

– Он самый.

– Мне поручено встретить Вас и отвезти в гостиницу, – сказал встречающий.

– Что ж, я готов, можем ехать.

4

Гостиница располагалась в самом центре города, на берегу застывшего Амура. Перед зданием находилась большая площадка, которую украшали ледовые скульптуры. Лёд был прозрачным, и эти скульптуры переливались в лучах яркого солнца. Необычное зрелище. Но Николай лишь мельком взглянул на эти ледяные фигуры. Он всё ещё размышлял о маленькой девочке по имени Тоня, которая приняла его за своего отца. Впервые, пускай и по ошибке, кто-то назвал его папой. Николай ловил себя на мысли, что завидует людям, которые стали родителями. Наверно, он был бы хорошим отцом. Хоть и хлопотно, но не это ли настоящее счастье? Всё остальное – пыль и мишура.

– Надолго в Хабаровск? – спросил Николая молодой человек, окончательно выведя его из раздумий.

– На пару дней.

– Во сколько за Вами завтра заехать?

– Совещание в 10 утра, за полчаса мне хотелось быть у Вас в офисе.

– Тогда я заеду за Вами в 9 часов.

– Хорошо, я буду готов.

Поднявшись в свой номер, Николай расположился и принял душ. Потом взял документы и прилёг на кровать, надеясь просмотреть материалы для завтрашнего заседания, но заснул. Сказалась усталость с дороги и разница во времени.

Проснулся в пять утра, и долго не знал, чем себя занять в ожидании завтрака, который в этой гостинице начинался в половине восьмого. Он опять думал о маленькой Тоне, которая до сих пор ждёт своего отца. Её сознание в этом возрасте не может принять такой факт, что его больше нет, и он уже никогда не вернётся к ней. Такова правда жизни, которая настолько несправедлива по отношению к ребёнку.