Сборник - Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 2

И ожилО купеческое братство…
Коммерц-коллегия добро дала на то,
Чтоб шадринскому гусю продаваться,
И с англичанами вести различный торг.
Пусть на продажу будет в разном виде:
Живой гусь и мороженый ещё…
И тушки качеством бы, чтоб не подводили,
Ведь англичане знают в гусях толк!
Епишка опосля свово приезда
В коммерцию ударился… И враз
Стал торгашом! Ещё каким! Отменным!
Простого мужика охоч был обирать…
Бывало, забирая гуся, он мужику серьёзно говорил:
«За гуся три алтына хочешь?»
«Хочу, купец!» – крестьянин наш басит.
И радостный холоп их гонит на подворье…
А вечером Епишка продавцу:
«За десять гусаков даю десять алтын! Доволен?»
Крестьянин: «Надо тридцать тут!»
«Как тридцать? И с какого боку? —
Епиходон серьёзно говорит.
– За воду и траву отдам я по алтыну Богу!
Они ведь не твои, мужик? Неужто вру?
Ну, а тебе алтын лишь остаётся!
За гуся! На – и забирай!
Не то я вовсе, вовсе разозлюся
И я алтын раздумаю давать!»
Поморщится, поплачется крестьянин…
Что делать? Его доля такова!
Епишка жир от гуся с губ стирает,
У мужика же постная еда…
А между тем торги по всей округе!
И ярмарок, и ярмарок не счесть!
Торгуют верхотуринские люди,
Туринские, ишимские ещё…
Повсюду лавки, балаганы… В них же
Овчины, шкурки, кожи и холсты;
И рукоделие мехонских мастериц отмЕнно,
И мясо гусей, даже их яйцо!
И разжирели на торговле люди…
Купчишки быстро в гору уж пошли!
Скупали за бесценок они гуся…
Хороший гусь стоил алтына три!

Молва, что птица, полетела всюду
О том, что в Шадринске гусей полным-полно;
Что продаётся англицкому люду,
Что это очень, очень выгодно!
И разохотилось Поволжье и Прикамье…
И ну скупать, и ну скупать гусей!
Заволновались местные: а как же,
Несут убытки. А скажи, зачем?
Совет собрали те, что из Челябы,
Из Шадринска… И к выводу пришли:
Епиходона в Питербурх отправим!
Он – свой там человек! Уж у царицы был…
Пусть челобитную Екатерине Алексеевне
Он вручит, как иначе быть,
Ведь надоели, надоели иноземцы!
Такая убыль в барышЕ… Не пережить!
Епишка наш готовится в дорогу…
Подвод двенадцать будет у него!
Пятнадцать шуб уложено в кошевы!
А дичи битой и мороженой! Ого!
Полста голов везёт он шадринского гуся,
Пора в дорогу, он почти готов;
Он накануне в прорубь окунулся,
Чтоб трезвым быть! Гуляли будь здоров!
Однако настроенье поменялось…
Поскольку казус вдруг случился вот какой:
Купец, что у Епишки харчевался,
Проснулся, видит: он НЕ с бородой!
Какой-то лихоимец потихоньку
Купцу запойному бородку отхватил…
Задумались купцы: а кто же мог быть?
КонЮшенный сказал: «Егорка был!
Он вам письмо ещё вчерась оставил…
Вам отдаю. Читайте! Вот оно!
Купчишка взял записку, вслух читает:
«Ты – живодёр! Тебе – за всё!»
Заволновались тут купцы… А как же?
В степях казацких воля началась…
Там Пугачёв по осени гулял уж,
Ерёмка у него, наверное, сейчас!
Один Епишка весел… В ус не дует:
«Я всё равно поеду в Питербурх!
Я никого, купчишки, не боюсь уж!»
Сказал – и двинулся его обоз…

В недобрую минуту он поехал…
Примета первая: купец без бороды.
Вторая посерьёзнее примета:
Поймали нАрочного возле слободы.
Шли слухи, что в яицком войске
Петр Третий объявился. Государь!?
Он жалует и волей и землею,
И от подушной подати освобождат.
А в это время, помните Чичерина,
Что в заливном, паштетах был мастак…
Он о народе ничего не ведал!
Крестьяне и воспользовались. Враз
Захвачены и села, и деревни,
Что близ Челябы, Шадринска… Народ
Уже пошёл в народно ополченье:
Устал от тягот он крестьянских и невзгод!
То манифест Емельки Пугачева
Протест народный мощно поджигал…
Такую бурю проморгал Чичерин!
Он в это время вкусно ел и крепко спал.
А мы к Епишке снова возвратимся…
В селе он Теченском! К капралу там попал.
Он поначалу даже не смутился,
Он хитрый план, как смыться, мозговал…
Однако, нет! Удрать уж не удастся!
Он это понял, так как тот капрал
Евсевьевым Матвейкой оказался,
Который про Епишкины дела всё знал.
«Ну, сказывай, хапуга! Душа лисья!
Куда путь держишь? Что везёшь с собой?
Неужто краденую соль сбывать в столицу? —
Прилюдно говорил ему Матвей. —
Так жди допроса, борода козлова,
В холодную его, в холодную его!»
«Мне бы подать горшок сметаны, чтобы,
Чтобы не окочурился к утру…»
«Чёрт с ним! Подайте жбан сметаны!
Пусть перед смертью он от пуза ест…»
Епишка ест, в сметану отправляя
Разорванный секретный свой пакет.
Он челобитную свою смешал с сметаной,
И ест, чтоб не попалась! Долго ест…
А сам он за гусей переживает!
Добро ведь пропадает. Оно здесь!
Вновь в голову приходит мысль шальная:
Гусей, как можно больше, жрать и жрать…
И вот Епиходон опять свою слезу пускает
И просит жареного гуся или два.
Подали. Съел. Ещё подали… Снова!
Епишка рад! В душе возликовал:
«Наемся до отвала гусей, чтобы,
Чтобы поменьше им я оставлял!»
Наелся так, что рот раскрыт вороной;
Бока расперты, ноги не идут…
Накормлена Епишкина утроба,
И мужики в холодную ведут…
Епишке нужно ждать суда, поскольку
Так мужики просили, чтоб его
Не вешали и не топили только,
Пусть умирает так, чтоб пронялО!
И решено: везти Епишку дальше!
В Далматовский Успенский монастырь!
Там Нестеров сегодня атаманит,
С ним мужичков, так тысяч с полторы!
К нему капрал решил везти Епишку:
«Пусть атаманов суд судьбу купца решит!
Ну, а пока пусть жрёт гусей и дрищет,
Раз жаден до гусей! Подайте их!»
Ещё подали… Эка, эка прорва!
Штук десять за два дня он в целом съел!
Поехали… Епишка стонет только…
В дороге от обжорства околел!