Александр Кучаев: Реверс жизни, или Исповедь миллиардера

Начались множественные запросы в различные инстанции с целью окончательного, достоверного установления личности, в том числе в РОВД, выдавший прежний паспорт, и Министерство обороны о прохождении службы в бригаде морской пехоты.

Только по истечении нескольких месяцев Гудимов наконец-то получил необходимый документ. В тот же день, попрощавшись с Олегом и врачами, наблюдавшими его, он сел на поезд и спустя двое суток прибыл в Петербург.

– Я пришёл в свою судоходную компанию, и меня взяли матросом на теплоход «Посейдон», – сказал Гудимов в завершение своего рассказа. – И не просто матросом, а рулевым-мотористом. На время испытательного срока. А дальше… Обещано, что я снова стану штурманом.

– Рулевым-мотористом! На «Посейдон»! На тот самый?! – воскликнул я, не в силах скрыть удивления.

– Да, на котором уже не раз ходил в море.

– И когда первый рейс?

– Через неделю.

– Так скоро! Однако далек ли ваш путь?

– В Буэнос-Айрес, в Аргентину.

В этот момент позвонил Алексей Петрович и напомнил о назначенном разговоре по скайпу. Я включил ноутбук, и на экране появилось изображение крепкого загорелого мужчины, заметно отличавшегося от того бледного, похожего на тень «ключника», каким я привык видеть его в моём петербургском доме.

Поздоровавшись, управляющий Гринхауса лаконично обрисовал состояние моего южного дома и условия проживания в нём на данный момент. В ответ я сообщил, что у моей жены появились некоторые проблемы с дыханием, что врач посоветовал ей сменить климат и что некоторое время она поживёт в Томарине.

Под конец разговор зашёл о ходе осенних работ в усадебных садах и виноградниках, а также о Владимире Смельчанове и его дочери.

Гудимов, всё время моих переговоров безучастно сидевший возле камина, при упоминании Полины встрепенулся и пересел на другое место, чтобы лучше видеть экран.

– Встречал её несколько раз, – сказал Алексей Петрович. – По-прежнему тихая, задумчивая. Всё никак не отойдёт от того путешествия в горах, будь оно неладно. Я имею в виду, когда бандиты за ними гнались. И в церковь всё так же ходит каждое воскресенье. Постоит, помолится и свечку поставит. За кого – не знаю, только обязательно за здравие. Я повернулся к Гудимову. Глаза его посверкивали незнакомым глубинным огоньком. Жестом я предложил ему занять место перед ноутбуком.

При виде воскресшего моряка у Алексея Петровича отвисла челюсть.

– Не удивляйся, это я, – сказал Гудимов. На лице его играла присущая ему слегка насмешливая улыбка. – Как видишь, жив и здоров. Узнаёшь? Эй, слышишь меня, коллега?!

Управляющий Гринхаусом только кивнул головой.

– От меня привет Ефимычу, Полине, Владимиру Смельчанову. Скажи им, что всех их я помню и люблю. Насколько я понял, все они тоже живы и здоровы.

После минутной растерянности у Алексея Петровича прорезался голос.

– Да-да, – сказал он. – В основном у них всё хорошо. Обязательно передам, что разговаривал с тобой. Вот прямо сейчас всех обзвоню и оповещу. И приветы твои передам.

Экран монитора погас.

Обменявшись со мной ещё несколькими фразами, Гудимов распрощался и отправился на своё судно, где ему предстояло отбывать ночную, «собачью», по выражению моряков, вахту.

Ровно через неделю «Посейдон» лёг на курс к далёкому Буэнос-Айресу.

За полтора часа до назначенного времени отшвартования я прибыл в морской порт и поднялся на борт судна. Николай познакомил меня с капитаном и его первым помощником.

Непродолжительный обмен любезностями с судовым начальством, экскурсия по верхней палубе, плотно заставленной многочисленными контейнерами, по кают-компании, штурманской и рулевой рубкам, машинному отделению – и мы с моим другом прошли в его одноместную каюту, на двери которой висела табличка с надписью «2-й ШТУРМАН».

– Мне показалось, ты уже не рулевой-моторист, – сказал я, усаживаясь за столик возле прямоугольного окна.

– Да, я снова штурман и второй помощник капитана, – ответил хозяин каюты, располагаясь напротив меня. – Как и двадцать с лишним лет назад. У моего предшественника случилось защемление паховой грыжи, его срочно прооперировали и сейчас он на больничной койке. Мне предложили занять освободившуюся должность. По крайней мере на один рейс. Отказываться было бы неразумно. Глядишь, со временем полностью восстановлю себя как моряка.

– Твои капитаны в курсе, что ты не употребляешь?