Нежина Александровна - Ирина

Потом полночи мы обсуждали и планировали дальнейшую жизнь. На мой рассказ о золотой лощине Максим только улыбнулся. Я обиженно надулась, и он, успокаивая меня, как маленькую, пообещал обязательно выяснить всё о добыче золота. Я не спрашивала, какие обстоятельства держат его, думаю, он бы и не сказал, но в разговоре обмолвился, что отъезд произойдет не так скоро, как хотелось бы.

Собравшись с духом, я заявила.

– Если ты в течение года не развяжешься с этими погаными делами, я уйду в монастырь.

– Ну и шустра же ты, – рассмеялся он.

Но я добавила, что уже была там, и меня обещали принять.

А еще, сама не знаю зачем, тихо сказала:

– Не забывай, что у меня есть карабин…

Он изменился в лице.

– Больше никогда не говори мне подобной дури… Я или сдохну, или сделаю все как мы решили.

И уже я ласкала его, успокаивая, и, конечно же, верила ему…

Глава 3. «Панкрат»

Мы возвращались из Москвы на двух машинах: я с водителем на своей супер-«Ауди» и Макс с охранником на «Форде».

Обдумав, что можно говорить и чего не нужно, так как жизнь была сложная и кое-какие грешки за мной водилось, я позвал Макса в свою машину.

Прежним владельцем, главой местных демократов, она была оснащена легкой броней и усиленным двигателем, а еще – звуконепроницаемой шторой, отделяющей салон от водителя. Это нужно было для приватных разговоров, но использовалось, в основном, для любовных утех, в которых меры и правил он не знал. В салоне могла оказаться как жена солидного чиновника, так и «плечевая» проститутка. Самое интересное, что дамы любого уровня легко шли с ним на сближение.

На этом я в свое время подловил его и держал на «коротком поводке». На этом же он все-таки погорел, похоронив доброе имя и карьеру, и мне с большим трудом удалось спасти «нашего эротомана» – так прозвали его в думе.

Теперь он продвигает демократию в другом регионе, а мне в благодарность досталась эта шикарная тачка.

– Помнишь, Макс, наш базар, когда ты хотел уехать? – начал я разговор. – Тогда было сказано, что на подходе серьезные неприятности, и тебя они тоже касаются. Пока их не уладим, дергаться никуда не надо – по одному мы не отмажемся.

– Помню, ты обещал объяснить, что за дела, но так ничего и не сказал.

– Скажу теперь – связаны они с Бонжуром.

– Но его уже давно нет, – насторожился Макс.

– Зато есть его брат – Боня. Когда мы брали «Ювелирный», он сидел, а как только освободился, начал вынюхивать – что же произошло со старшим.

И кое-что выяснил. Его опять закрыли, с моей помощью…

Макс вопросительно посмотрел на меня.

– Так было нужно. Боня – беспредельщик, отмороженный на всю голову, и обещал «урыть» нас. Я пытался достать его на зоне – два раза резали… Живучий гад оказался, еще и в авторитеты вышел. Год назад он откинулся, примкнул к «солнцевским» и повел за меня гнилые базары. Мои кореша его прижали – он умотал в Питер, к «тамбовским». Там прилично поднялся и с их поддержкой вернулся в родные края. В Москве известно, что он собирается взять под себя город и нарыл на меня что-то серьезное. Готовься, Макс, к войне…

– А где он сейчас?

– Сначала обитался в своем городишке, там заправляет Боня-младший – такой же придурок. По ходу, набрал бригаду из спортсменов и бывших ментов и отжал район у Бобы. Тот сейчас у него на подхвате.

– Палыч, но если у него «полуцветные» – это не по понятиям.

– Я сам в шоке… Спрашивал у серьезных людей, говорят: новые времена и ничего не поделаешь.

Макс угрюмо молчал.

– Что загрустил – ссышь, когда страшно?

– Брось, Палыч… Думаю, как организовать оборону.

– Лучшая оборона – нападение. Учись у классиков. А еще, как говаривал «усач»: «Нет человека – нет проблемы». Разберемся с этим уродом, и лети тогда со своей «птахой» на все четыре стороны. Я договорился в столице – у Бони скоро возникнут непредвиденные сложности, и ему будет не до нас. Так что, думай…

Я был уверен – Макс всерьез обеспокоился, поэтому сделает все возможное. Лишь один раз я видел его плачущим, и с тех пор не сомневался в преданности и решительности своего помощника.

* * *

В конце восьмидесятых его привел как надежного и правильного пацана наш человек, который кентовался с ним на зоне в «Краслаге». Несколько месяцев я присматривался, поручая ему разные дела, пока не убедился, что он такой и есть.

Я нюхом чуял – на подходе наше время, но с кадрами было туго… Для большинства «бродяг», отсидевших не один срок, подходило выражение из какого-то фильма: «Украл, выпил – в тюрьму».