Лев Львович пулей вылетел из гаража и его стошнило. Залесьев посмотрел ему вслед, подумал и исправился.
– Джейн Фонда, конечно, а не Джеймс Бонд. Я всегда их путаю.
– Впечатление испорчено, – сказал Ласкин, отплевываясь, – перед глазами возник образ бородатого Шона Коннери в шотландской юбке.
Ничего не понимая, Павел Терентьевич сказал:
– Известное дело, шпионки под своим именем не работают. Чем кончилось-то? Письмо доставил по назначению?
– Да. Штаны застегнул и бегом во второй подъезд, в экспедицию ЦК КПСС. Всё успел и даже, как выяснилось, не заразился.
– Это ты молодец, – насмешливо прокомментировал Василий и вышел из гаража.
Подойдя к курившему Льву Львовичу, Грешнов бесцеремонно потребовал зарплату за август. Что рассердило Ласкина больше, чем путанный финал рассказа Залесьева.
– За троих получаешь, чтобы трое и работали. Зайду, проверю наличие дежурных и журнал дежурств.
– А как же. Обижаешь, – сказал Вася, пряча деньги в карман.
– И всегда в подвале должен кто-то находиться.
– Мог бы и не повторять. Ребята спрашивают, когда ломбард будет? Что же, всю жизнь в сторожах ходить? Сморкачёв и Уздечкин мне всю плешь проели: «Если не ломбард, то пусть Лев Львович даст нам магазин какой-никакой сделать. В подвале захиреем».
Ласкин многозначительно промолчал.
– Ах, да, – спохватился Василий, – у Юрка сегодня година. Нинка будет рада, если ты заглянешь. Годовщина смерти требует поминовения потому, что в этот день бессмертная душа рождается вновь для жизни вечной.
– Если дела позволят, приду, – отводя глаза в сторону, сказал Лев Львович.
– Так и передам, – пообещал Грешнов.
3
После гаража Василий, прибежал в подвал и, ругая Ласкина последними словами, стал раздеваться, чтобы принять душ и смыть с себя всю эту мерзость вынужденного общения с ненавистным ему человеком.
Оруженосцы после того, как остался он в одних трусах, стали над ним смеяться. Грешнов спросил, что в нём смешного, но, проследив направление их взгляда, обнаружил на себе женские трусы «неделька».
– А Нинка их ищет, весь дом перерыла, – рассеянно заговорил Василий и вдруг его глаза округлились. – Получается, я в этих трусах перед Наташкой фланировал! То-то она пригрозила, что на выставку кукол поедет. Отомстить решила!
Василий передумал принимать душ, оделся и побежал в медцентр к жене Наталье, надеясь перехватить её там и оправдаться.
Выйдя из подвала, он лицом к лицу столкнулся с заезжими бандитами, о которых ему говорила Нина.
Физически крепкие ребята в кожаных куртках остановили Василия и стали расспрашивать.
– Уважаемый, – с напускной бравадой обратился к нему самый старший из них, – можно спросить?
– Спросите, – чувствуя струйку пота, сбежавшую по спине, разрешил Грешнов.
– У вас тут есть серьёзные ребята, вроде нас, с кем можно встретиться и поговорить?
– Вам с Гимнастом надо встретиться. Он у нас самый серьёзный.
– А как он выглядит? Где его найти?
– Не надо его искать. Вы ребята заметные, он вас сам найдёт.
– Слыхали, ребятами нас назвал, – стал задираться один из бандитов, сидящих на заднем сиденье ржавого «Форда».
– Тихо, – прикрикнул беседовавший с Грешновым, не позволив приятелю распалиться. – Ну, хорошо. Если этот Гимнаст не объявится, мы к тебе ещё раз обратимся.
Слова прозвучали, как угроза, но Василий сделал вид, что не понял их в этом ключе.
– Обязательно. Обращайтесь, когда хотите. Но, Гимнаст не заставит себя долго ждать.
Грешнов сказал это с таким убеждением, что последних его слов испугались сами бандиты. И настолько силён был испуг, что те двое, которые сидели на заднем сиденье «Форда», не сговариваясь, одновременно стали умолять старшего:
– Поедем домой.
Оставив незваных гостей, Василий направился в районную поликлинику, где в правом крыле первого этажа располагался медцентр.
Натальи на рабочем месте не оказалось.
– А разве она тебе не сказала, что поедет на выставку плюшевых мишек? – спросил Мартышкин.
– Сказала, но я хотел её отговорить от необдуманных поступков.
– Что, допрыгалась? – счастливо улыбаясь, спросил Валентин.
– Кто? Что? Ты о чем? – испугался Грешнов того, что целитель прочёл его мысли.
– Допрыгалась, говорю, леди Ди по кочкам. Фригидная была баба, костлявая, угловатая. И как только арабы на неё лазили? Народ, имеющий таких принцесс, обречен на вымирание.
– А Елизавета? – растерянно оправдывался Василий, словно он был англичанином.
Читать дальше