Генадий Синицын - Талисман

Катя сбивчиво объяснила, что случилось, и сквозь слёзы, опять проступившие на глазах, умоляла спасти её маленького сыночка. Врач и медсестра на некоторое время оцепенели от её сумбурного и просто невероятного по своей дикости рассказа. Встряхнув головой, как бы избавляясь от наваждения, врач, наконец, проговорила, обращаясь одновременно и к медсестре, и к матери ребёнка: «Термометр и фонендоскоп быстро! Ребёнка на кушетку, расстегните и снимите с него одежду». Катя осторожно положила ребёнка на кушетку и оголила его. Врач поставила термометр и начала прослушивать ребёнка. Тот закапризничал, Катя и врач успокаивали его, продолжая обследование. Наконец, доктор, закончив процедуру, вынула термометр и распорядилась: «Одевайте ребёнка, – посмотрела на показания термометра, села за стол и принялась писать. Закончив, она протянула посетительнице направление. – У ребёнка, по всей вероятности, двухстороннее воспаление легких, его необходимо немедленно положить в стационар. Поднимитесь на второй этаж, там вас с ребёнком и разместят, будем надеяться на благополучный исход, хотя положение очень серьёзное, не теряйте времени. До свидания». Та, поблагодарив врача, вышла из кабинета, прошла по коридору. У дверей в комнату ожидания её поджидал муж. Она ему всё рассказала, они вместе поднялись на второй этаж. У входной двери в коридор, за столиком сидела дежурная медсестра. Катя протянула ей направление, та, внимательно прочитав его, распорядилась:

– Пройдёмте со мной, – и обратилась уже к Николаю: – Вам можно уже уходить, здесь никому, кроме больных, находиться не разрешается.

– Может быть, ещё что-нибудь понадобится, я подожду, – возразил тот.

– Всё что необходимо, здесь есть, ничего больше не надо. Их сейчас разместят в больничной палате и начнут курс лечения ребёнка. Возвращайтесь домой. С обратной стороны двери висит график посещений больных. До свидания.

– Ну что, Катя, тогда до встречи, по возможности, буду вас навещать. Выздоравливайте тут, не скучайте, – он поцеловал супругу на прощание, и она пошла вслед за медсестрой.

Очередной раз, когда Николай навещал Катю в больнице, та сказала ему, что назад домой не поедет ни под каким предлогом. Как ни пытался он отговорить её, она была непреклонна. Николай не мог ума приложить, куда можно с двумя малыми детьми срываться, где жить, где найти работу. Он долго мучился в непростых размышлениях, помог непредвиденный случай.

Как-то, зайдя в контору, он неожиданно нос к носу столкнулся со своим бывшим однополчанином, которого узнал сразу, как, впрочем, и тот его.

– Какими судьбами?! Николай! – воскликнул Степан. – Кто бы мог подумать. Встретиться в такой глуши после стольких лет, невероятно!

– Да я-то здесь живу и работаю, а вот ты откуда взялся? Надо же!

– В командировке я, из Барнаула приехал стройматериалы пробивать.

– Славненько, а когда приехал, где остановился?

– Часа полтора, как здесь огибаюсь, с проживанием ещё не определялся, сразу в контору пошёл.

– С проживанием, считай, всё в порядке, я тут временно холостякую, жена в районной больнице с младшим сынком лежит, так что милости просим, отметим встречу, есть о чём и поговорить.

– Вот и лады, дело уже к вечеру, если ты свободен, то сейчас и двинем.

– Принято, только сначала забежим в магазин, прихватим горючего – и ко мне.

– В магазин не обязательно, – Степан многозначительно похлопал по балетке и промолвил заговорщицки: – Здесь всё необходимое есть, я же, как-никак – толкач, положение обязывает!

– Баба с возу, кобыле легче, – отшутился Николай, и они отправились домой.

Вскоре бывшие однополчане уже входили в небольшую, но добротно срубленную избушку. Почти четверть передней комнаты занимала русская печь. Всё нехитрое убранство составляли: небольшой обеденный стол, несколько табуреток вокруг него, умывальник с ёмкостью под ним, скамья возле неё с ведром воды. Над скамьёй деревянные полки со столовой утварью, вешалка для верхней одежды у входа. На некотором отдалении от печки – вход в смежную комнату, из которой, услышав пришедших, выбежал босоногий малыш лет трёх от роду.

– Знакомься, – обратился Николай к гостю…, – это старшенький – тёзка мой, Николаем кличут.

– Ну, здорово, Николай младший! – подхватив босоногого сорванца и подняв вверх на вытянутых руках, задорно воскликнул Степан. – Зеленоглазый, как папка, и кудрявый такой же.

Малыш залился звонким смехом, подпрыгивая на руках Степана. Тот, опустив на пол ребёнка, положил на широкую лавку свою балетку, открыл её и извлёк несколько конфет, завёрнутых в яркие фантики, протянул их ребёнку: «Держи, атаман, угощайся и помни мою доброту!» Малыш, не заставляя ждать, прижал к груди подарок, что-то буркнул неразборчиво в знак благодарности и скрылся в соседней комнате.