Ольга Вересова: Реальная история

Собеседники замолчали и взглянули на неё. Тот, кто сидел напротив её, взял лежащую на столе шапку и начал вставать из-за стола.

Анна обомлела – это был тот, кто пытался лишить её жизни.

Кожаное пальто он сменил на куртку, но вот шапка была та же и, когда он её надел – исчезли уши. Они сидели как-то высоко и прижимались к черепу так плотно, что, при надетой шапке, исчезали.

Он поднимался, а Анна опять видела медленный подъем своего убийцы.

Человек, тем временем, обогнул стол и вышел, наконец, на середину комнаты, приближаясь к ней. Ему вдогонку что-то стрекотал Рычков, а уходящий, также бесшумно ступая, как и ночью, вышел за дверь.

– Кто это был? – Торопливо спросила Аня, прерывая поток звуков из Рычкова.

– А это наш дружинник, студент пединститута. Хороший парень!

– Но это он! Я его узнала! Это он!

– Кто он? О чем вы говорите?

– Это он! Тот, кто напал на меня! – Анна схватила его за рукав, таща к окну.

– Посмотрите же! Он в кроссовках, он и тогда был в них, поэтому я и не слышала шагов! Я в здравом уме, поверьте, это он! Проверьте руки! Я же их зубами прокусывала!

Они смотрели из окна, как мимо проходил тот, о ком они говорили.

Рычков вернулся за стол.

– Анна Семеновна! Этого не может быть. Я его давно знаю. И его родителей… Вы знаете, кто они? Забелины! Отец —декан в педе, а мать – секретарь парторганизации. Лучшие люди и кадры города!

– При чем тут парторганизация? Убивал-то меня вот этот, ваш дружинник! – Она волновалась, повысила голос, заполняя им комнату.– И кого теперь мне искать, если я уже нашла!

– Успокойтесь, это недоразумение…

– Либо Вы занесете опознание в протокол, либо я прекращаю дело и отказываюсь от сотрудничества в поимке преступника.

Рычков развел руками, сокрушаясь,

– Только через начальника милиции. Вам нужно к нему на прием по этому вопросу.

Анна вышла из горотдела с чувством освобождения от чужих решений.

Времени на обед было мало, и она решила зайти в столовую института, решив оттуда пойти сразу в театр на репетицию.

Столовая перед закрытием была пуста, на правой половине зала уже вымыли полы, перевернув стулья на металлические столы, а на левой, у окна, еще сидела группа студентов, о чем-то громко и с интересом обсуждающая.

Она сняла вновь запотевшие очки, замешкав у входа, и услышала громкую фразу.

– Как овечка в кабинете, бе-бе-бе…

«Вот, вот, это про меня». – Подумала Аня и прошла к раздаче. Идти с подносом на левую часть зала ей не хотелось, и она присела сразу у колонны, разделяющую столовую на две половины.

Парни у окна все ещё резвились, и Анна стала их рассматривать, когда тот, что сидел к ней спиной, выкрикнул, – А она-то еще и слепая!» – Что вызвало новый взрыв смеха.

Анна окаменела.

«А ведь это и впрямь обо мне». Она еще увидела, как рассказчика толкнули в бок, и молча, кивнули на неё.

Анна опустила глаза и принялась, с полуулыбкой, пить не то компот, не то кофе. Это было неважно, что пить, важно было сыграть мизансцену владеющего ситуацией человека.

У окна, в наступившем молчании, задвигали по бетону стульями и, наконец, мимо, гуськом, потянулись с подносами молодые люди. Громыхнув посудой, они где-то стороной прошагали к выходу.

Захлопала дверь, запуская клубы морозного воздуха, и мимо неё пошел тот, в блестящей коже.

Поравнявшись с Анной, он, не останавливаясь, четко разделяя слова, произнес. – Ну спасибо, спасибо, спасибо.

Это была свобода!

ГЛАВА 3

Она наслаждалась репетиционным процессом над «Бесприданницей». Наконец-то главная роль, и даже без второго исполнителя!

Возросшая амбициозность изменила и отношение к ней молодой труппы – она заняла пустующее место примы театра.

Помнила ли она зимний кошмар? И да, и нет. Помнила как давно происшедшее, в какой-то позапрошлой жизни, – её размеренная жизнь не оставляла место даже ночным кошмарам.

Много времени у неё отнимали походы в поликлинику, но к высиживанию перед дверью к врачу, она приноровилась, используя время для заучивания диалогов.

Перед сдачей спектакля худсовету, её, прямо со сцены, увезли по «скорой».

Боль в позвоночнике, чуть не приведшая к шоку, уложила её на операционный стол, и Анна провела в гипсе около двух месяцев.

Раздробленные и смещенные суставы начали гноиться, болезнь отгородила её от всего мира, и все было подчинено стремлению выкарабкаться. Она читала и конспектировала в тетрадях любые публикации по фитотерапии и лечебной диете, все что приносил вместе с яблоками, Ефим.