Анна еще какое-то время послушала ветер, подумала, что октябрьские морозы пошли вспять и завтра потеплеет. Она потихоньку вышла из репетиционного, где проходило застолье, и спустилась вниз на вахту, одевая на ходу шубку. Порыв ветра чуть не зашвырнул ее обратно в дверь, и она, согнувшись, и спрятав лицо в пышный воротник, торопливо проскочила туннель арки на ярко освещенную площадь.
Ветер вздувал сухие снежные кристаллики и высвистывал их поземкой по безлюдным улицам.
«Все-таки засиделась до полуночи, вон даже в ресторане свет уже потушен».
Идти ей было близко – два квартала по прямой и двор по диагонали. Четырежды в день проходимый ею путь, безлюдный под неоновыми фонарями, сейчас казался декорацией к спектаклю.
Анна дошла, наконец, до перекрестка, и поодаль, на освещенном круге от пляшущего фонаря, заметила группу молодых людей у главпочтамта, небольшого, двухэтажного здания на противоположном углу.
Ей нужно было дойти до него, свернуть и вновь пересечь дорогу. Там, на первом этаже гостиницы, находился ресторан.
У входа в него, в другое время, всегда толпилась молодежь с грубыми, крикливыми голосами и дымящими сигаретами. Проходить мимо них Анне было неприятно, но в этот вечер уже было безлюдно, как и на автобусной остановке рядом.
Она осторожно цокала сапожками на льдистом асфальте, приближаясь через дорогу к перекрестку, когда из гостиницы вышел и пошел навстречу высокий мужчина.
Его кожаное, длинное пальто блестело под неоном, аккуратно заправленный шарф модного малинового цвета – Анна на сцену надевала линзы и теперь отчетливость предметов была сродни четкости черно-белой фотографии.
«Сейчас прицепятся к человеку». – подумала она о группе под фонарем и точно, мужчина остановился, но ничего не происходило, кроме того, что он мирно закурил в их компании.
– «Значит местный» – Отметила про себя Анна.
«Кожаный» пошел дальше и скрылся в черноту за углом. Когда Анна была уже на середине перекрестка, группа тоже стронулась с места и шла к ней навстречу.
Поравнявшись, один из них вдруг сделал резкий выпад и вынырнул перед ее лицом. Анна отшатнулась, а тот глумливо проорав «А-а-а..», захохотал и пошел дальше.
Подавив досаду, Анна быстро дошла до угла, человек в коже был уже далеко, и она видела его блестящую, от витринных огней, спину. Вдали показался ночной автобус и остановился полупустой уже у нее за спиной, но она оглянулась – вышли трое пассажиров, и пошли через площадь к вокзалу с чемоданами в руках.
Раздражение не оставляло ее, и Анна ускорила шаг, за углом ее ждал уже погруженный в темноту переулок.
Нет, она не услышала за спиной, а именно уловила ритм бесшумно бежавшего человека. Оглянувшись, она застала движение мужчины в беге, почему-то мгновенно застывшего, словно кто-то из детства скомандовал —«Замри!».
Анна пошла быстрее вперед, но через пару секунд поняла, что это тот самый мужчина в «коже», ушедший в противоположном направлении. Но как он очутился у нее за спиной?
Она не стала сворачивать в темноту, решив пойти двором, по диагонали, и уже почти бежала, звериным чутьем чувствую за спиной угрозу. Оледеневшая дорога не позволяла сделать широкий шаг, и Анна мелко перебирала сапожками.
Она не объясняла себе охватившую ее тревогу, испытывая дикое чувство страха и стремясь лишь бежать к своему дому.
Двор был пустынен, никто не хлопал дверцами автомашин, не выносил мусор и не торчал с сигаретой на балконе – одна, в окружении бетонных стен с мертвенно голубым телевизионным светом окон.
Преследователь был рядом, хотя она, по-прежнему, не слышала его шагов.
Анна кинулась к хоккейной коробке в центре двора и, прихватываясь за ее борта, побежала к длинному, пятиэтажному дому, мимо которого она всегда проходила к своему – угловому.
Бортики дрожали от ее и преследователя рук, он тоже скользил и хватался, чтобы не упасть. Коробка кончилась, Анна оттолкнулась от нее и кинулась через пустую, метра в три, полосу к спасительному дому, освещенному как идущий в темноте корабль. Она уже поняла, что до своего не добежит, а если успеет, то её настигнут в темном подъезде.
Он ударил её в спину перед посадками молоденьких деревьев.
Анна плашмя упала на тонкую порошу снега, выбросив вперед руки, и мужчина вскочил ей на спину. Подпрыгнув, он лишил её воздуха. Анна пыталась превозмочь боль и вздохнуть, когда он навалился на нее и схватил за горло. Вернее, он обхватил тисками воротник и принялся давить и ломать ей шею. Нашитый ею сверху на воротник цигейки белый, плотный мех полярной лисы не поддавался, и мужчина голой рукой пробирался ей в рот, раздирая щеку.
Читать дальше