Светлана Башкатова: Невия

– Исаия, как может он не внимать словам пророка его? Как не страшится?

– Надеется, что помогут ему боги языческие, задобрить их можно, и перестанут нападать на нас враги наши! Но боги эти – только на падение наше! И о том я непрестанно говорю ему, но не слышит… – Скорбь звучала в голосе Исаии.

Многое говорил мне муж мой, и за то я была благодарна ему. В вере нашей были мы с ним едины. И решила – можно открыться ему:

– Исаия, долго думала я, прежде чем открыться тебе… Хочу сказать …Но поймешь ли меня, поверишь ли? Ведь и я слышу Бога… и «видеть» могу, что после будет. Тяжело мне тогда бывает, но… похоже ли это на то, как ты его слышишь? Что происходит тогда с тобой? Испытываешь ли в эти мгновения волнение и смущение сильное?

– Неужто, Невия? Неужто и тебе эти муки ведомы? Вечные муки ответа за все, что происходит средь людей, средь народов наших? Бедная жена моя…

– О народах ничего не ведомо мне, Исаия; но о родных, о будущем людей говорит Яхве со мной. Я здесь, но в то же время словно уношусь в другие места и времена, и вижу перед собою людей, и происходящее с ними, и слышу их речи. Сама же не могу вымолвить перед ними ни слова – ведь там лишь душа моя…

– Бывает и со мной такое, Невия! Чресла трясутся, и муки хватают тогда меня как муки рождающей! Но самое мучительное… нет мне покоя, Невия, не ведаю покоя на земле, ибо за все, что услышал от Бога – в ответе Я. И чувство это ни на миг меня не покидает… Впервые это случилось со мной в том же возрасте, в котором и ты сейчас. Утомлен я был тогда, помогая на виноградниках отцу. Поднял голову от земли- и глазам своим не поверил! Господь, сидящий на престоле, вокруг него серафимы шестикрылые, и взывали они ко друг другу, и говорили: « Свят, свят, свят Господь Саваоф!» Подумал я: горе мне! Погиб я – Господа видел! Я! Человек с нечистыми устами… Тогда опустился передо мною ангел и коснулся углем из жертвенника уст моих, и сказал: отныне грехи твои удалены. А голос Господа произнес: «Кого мне послать? Кто пойдет, говорить станет от меня с народом? Станет пророком моим? И сказал я тогда: вот я, пошли меня!». А сам долго еще после раздумывал: не привиделось ли? Но вера моя крепка была и сомнения скоро рассеялись… Всем царям служил я с тех пор советником, но взошел на престол Ахаз, и… не моя ли это вина, Невия, что не смог я направить, удержать его, ублажающего теперь богов чужих?… Но что есть муки мои перед тем, что отвернулся Господь от всего народа, и гнев его теперь на всю Иудею и Иерусалим?! Господь отдал их на позор, на опустошение и на посмеяние, как видим мы глазами своими! И мысли эти невыносимы мне! Нет мне покоя, Невия, жена моя…

…Остаемся мы с Исаией наедине и говорим о многом. Никогда не расспрашивает он меня ни о чем из жизни прошлой, но чувствую, не потому, что ему не интересно это. Думаю, ценит он меня, возможно так, как не будет ценить никто из живущих. Но отчего же рука моя, поданная ему, чувствуя тепло его, возвращает его ладони лишь благодарное, тихое тепло, а не огонь страсти, когда руки горячи и каждое прикосновение опьяняет, улыбка не сходит с уст, взгляд сияет и не скрыть этого сияния ни перед кем? Сердце же мое остается спокойным, и нет этому конца…

– Андрей Михалыч, вам принести кофе? – он обернулся: в дверь просунулась куцая голова на тощей шее. «Очередная дура – студентка, мечтающая присосаться в будущем к кафедре.» Еще не вполне оторвавшись от доклада и не вникая в смысл слов, несущихся из ее маленькой хищной пасти, он наблюдал, как идиотски при этом хлопают ее бессмысленные круглые глаза и челюсти: – А то я скоро ухожу, Андрей Михалыч, а вы, наверное, еще долго будете здесь?

– Принеси, – он сгреб бумаги и недовольно поморщился и от того, что его оторвали от доклада и от того, что сам доклад, с которым ему предстояло выступать на конгрессе, был абсолютно бездарным. Поручишь вот так какой-нибудь очередной выскочке подготовить речь – и столько затем нужно править! Да еще эти «показатели»… Сколько раз он предупреждал безмозглых врачей на планерках: не собирайте сюда безнадежных больных, не переводите из других больниц области, не тащите в клинику умирающих! Ну и что, что здесь аппаратура и разные там возможности! Видят же – больные заведомо бесперспективные, но тащат и тащат их на себя! Сколько же им повторять – пусть те мрут на своих территориях! И нечего устраивать из клиники кладбище, портить показатели! Не врачи, а идиоты!… Вот и приходится теперь мучиться с отчетами…