Андрей Ротнов: Жизнь в рассрочку

– Братва салам загоняет, – сказал Сергей.

– Рассказывай-рассказывай,… как здоровье… чем дышишь? – вновь заурчал голосок, – давненько у нас не был.

– Да как-то недосуг было, Парамоныч, – Сергей уселся в кресло у стола. – Парамоныч! Тут на тебя мои ребята бочку катят, говорят, ты от нас в отказку пошёл, мол, нашёл другую крышу. Как это понимать? Когда тебе трудно было – нужны были. А теперь… с глаз долой, из сердца вон, нехорошо… Парамоныч, – с укоризной сказал Сергей.

– Ну что ты! Сереженька! Как можно? Забывать старых и добрых товарищей.

– Скурвиться хочешь?

– Что ты, что ты!

– А как на- счёт крыши?

– А… а насчёт крыши – верно. Только не моя в том вина, Сережа. На меня наехали… столичные хлопцы,… все хотят в раю жить, ты уж не обессудь.

– Короче так! – категорически сказал Сергей, – если не хочешь иметь неприятности, то отвали, что задолжал и… и жопа об жопу – и кто дальше… остальное решай со Сталиным… не моё это дело, а за долг с меня спросят.

– Что ты торопишь?

– Я-то понимаю, тебе нужно было время… раскрутиться… ты, кстати, Сталина сам просил.

– Ну что ты сердишься, Сереженька? Какой базар? Ради Бога… Шерстнёв встал из-за стола, следом поднялся Сергей. Шерстнев поманил Сергея за собой. Они вошли в другую комнату – за портьерой у кресла, где сидел Шерстнев. Это была такая же просторная, как кабинет, с одним большим, как витраж, с цветными стёклами окном, комната отдыха. У стены стояли сейф, шкафчики со стеклянными дверцами, заполненные книгами в цветных обложках, с вазочками с конфетами и прочими товарами, коими торговал универмаг. На журнальном столике стоял бежевый телефон с автоответчиком, вокруг столика стояли кожаные, с высокими спинками, низенькие кресла, у одной стены стоял такой же кожаный диван, пол был паркетный, у дивана лежал мягкий коврик. Стены под самый потолок для изоляции шума задрапированы тканью бежево-коричневого цвета. В противоположной от входа стене была еще одна, обитая кожзаменителем дверь, которой не преминул воспользоваться, выскользнув, Шерстнев. Сергей сразу же почувствовал подвох. В комнате находились спортивного вида, высокие, в спортивных брюках и футболках, с накаченными мышцами, с бесцветными, казалось, одинаковыми глазами три амбала-кавказца. Амбалы сразу же перешли в наступление.

– Это ты, да, что ли, да, самый крутой, да? – спросил один из них и сделал выпад правой рукой, чтобы ударить по лицу Сергея. Сергей парировал этот удар, уклоняясь в сторону, встал в стойку, двое других, чувствуя превосходство и перевес, наступали. Сергей поймал руку наносящего удар первого левой рукой, правой нанёс чудовищной силы удар в солнечное сплетение, отчего первый осел и вырубился. Сергей взял инициативу в свои руки, зная, на что он способен и не подавляя в себе возникшее чувство отвращения к кавказцам, сохранённое со времён службы, одним прыжком приблизился к двум другим противникам, агрессивно настроенным. Ударом ноги одного из них он подсёк, а другому ударил по лицу. Подсечённый упал, но тут же вскочил, оказавшись сзади Сергея. От удара в лицо кавказец спереди отпрянул и снова ринулся в атаку, по лицу у него сочилась кровь. Амбал сзади ударил Сергея по шее и обхватил, пытаясь задержать, но Сергей, извернувшись, ухватил его за шею, повиснув, двумя ногами ударил нападавшего спереди, он отлетел к стене и, опираясь на неё, медленно сполз и отключился. Обхватившему сзади, Сергей, изловчившись, крутанул голову, да так, что у того хрустнул шейный позвонок. «Пообщался», – подумал Сергей и, вытерев руки о портьеру, достал телефон и позвонил Сталину.

– Ну, ты мне и удружил встречу, с маханием ногами. Парамоныч скурвился и свалил, а я разгребал, двоих вырубил, а третий. кажется, крякнул. Что делать?

– Отваливай побыстрее и подгребай ко мне, потрещим. Сергей вышел через ту же дверь, через которую прошмыгнул Шерстнев в коридор, параллельный тому, через который он входил, только по другую сторону магазина. По пути он никого не встретил, ни Шерстнёва, ни его подручных, не желая на сегодня больше приключений, он, смешавшись с толпой, затерявшись среди покупателей, пробрался к выходу. У входа в универмаг, на стоянке, Сергей нанял такси и назвал адрес Сталина. Подъехав к добротному коттеджу на окраине города, Сергей, расплатившись с водителем, вышел из машины. Открыл калитку и по бетонированной дорожке направился к дому.

Пробегав по «обменникам», мотаясь из одного конца города в другой, потратив на это почти целый день, Стас умаялся и, еле передвигая ноги, поднялся по ступеням перекидного моста через линию. Он вышел к станции и решил, что этого достаточно, того, что он успел обменять. А обменял он уже много, где по сто, где по двести долларов, а у одного менялы, у сберкассы, обменял сразу тысячу. Вконец выбившись из сил, голодный, несмотря на то, что на рынке покупал горячий кофе и пару запеканок, Стас, с промокшими насквозь ногами и порядком замёрзший, купил билет в кассе и прошёл на платформу.