Виктор Сбитнев: Янки при дворе губернатора

– Да, якобы в гости ездят, но весьма надолго. Среди них – две женщины. Вроде бы психологи, но похожи они больше на этаких экстрасенсов или ясновидящих. Не знаю, как точнее назвать. Одна из них, которая здесь живет, Сарой зовут, посмотрела на меня – и словно током ударило. Я потом долго в себя прийти не могла.

– А мужчины на кого похожи?

– Один, он у них вроде бы главный, очень похож на шпиона. Всё чего-то высматривает, выспрашивает и даже нюхает. Ходил снимать пробы на кухне, потом долго щупал детские постели и даже заглядывал в тумбочки. Как-то остановил меня в коридоре и бесцеремонно спрашивает, много ли ворую из котла. А когда я от неожиданности стушевалась, он покровительственно потрепал меня по плечу и сказал, что шутит, но взгляд при этом у него был стальной. Из этого я сделала вывод, что он меня попросту запугивал…

– А зачем, Ксения? – Настороженно спросил Альберт.

– Думаю, что ему про меня наши руководители наплели в том смысле, что мне вся эта американская деятельность в интернате не нравится. Вот он и решил, на всякий случай, меня на пушку взять: вдруг сработает?

– А вот это уже интересно! – Подхватил догадку Ксении Альберт. – Похоже, в Вашем интернате и в самом деле затевается что-то «из ряда вон». Точнее, уже давно затеяно и, видимо, распространяется по всей российской глубинке. Соглядатаев здесь – не в пример Москве и Питеру – совсем немного: добивайся расположения местных чиновников – и вперёд.

– Альберт Эдуардович, а зачем им это надо? – В голосе Ксении слышался неподдельный интерес.

– А зачем одно государство начинает войну против другого? Затем, чтобы подчинить все основные ценности этого государства своим интересам. И это не только финансы и экономика, но и людские ресурсы. Между прочим, Ксения, знаете, из кого состояли самые боеспособные части турецкой армии 18 – 19 веков? Из янычар, то есть принявших ислам славян. Нечто подобное было и в Золотой орде, и у Ивана Грозного. Так, Новгород в 16-ом веке вместе с Иваном Четвёртым брала татарская конница, созданная в Казани, которую незадолго до этого русский царь взял и разорил. Вот и америкосы ничего лучшего не придумали, как прибегнуть к опыту прежних удачливых захватчиков. Как говорится, в разгаре третья мировая война, при ведении которой главную роль играют не пушки и пулемёты, а банки, информационные центры и пропаганда.

– Считать чужие деньги, конечно, некрасиво, но здесь не тот случай. По моим наблюдениям, денег у них – куры не клюют: чуть что, едут в город и снимают с карточек.

– А чуть что – это что? – С иронией в голосе спросил Альберт.

– А по-разному бывает. Сначала они всё чаще на интернат тратились, положительный имидж себе зарабатывали. А в последнее время, мне так кажется, приплачивают нашему руководству…

– И за что же?

– Ну, чтобы на всю их деятельность здесь оно смотрело не слишком пристально, и вообще… Например, выделяло им больше времени для общения с нашими детьми, не препятствовало ведению факультативов по изучению американской истории и истории их религии и культуры и прочее…

– История и культура – это вообще-то неплохо, – с сомнением в голосе заметил Альберт.

– Это, смотря как преподавать. Они это делают в очень агрессивной форме. Главная идея всех этих факультативов – это убедить наших детей в том, что США – это самая свободная и демократичная в мире страна, а соль – в том, что она намного лучше России. Например, они очень много говорят о победе США над СССР в ходе экономического и военного соперничества в 70 – 80-е годы прошлого века. Убеждают наших детей в том, что вторжение советских войск в Афганистан – это самая чёрная страница новой истории и прочее в этом же духе. Со многими вещами мне трудно спорить… Может, многое из того, что они внушают нашим детям, и действительно было в нашей и их истории, только это наши дети, а их эти американские миссионеры пытаются сделать не нашими! Это что, справедливо?

– Нет, конечно. Это не только не справедливо, но и незаконно! – Альберт явно переживал это обстоятельство не менее болезненно, чем Ксения. – Это, в сущности, иностранная пропаганда против нашего государственного порядка, нашей нации в целом, да ещё и в стенах нашего учебно-воспитательного заведения. Времена, конечно, изменились, но вмешательство во внутренние дела государства иностранных лиц по-прежнему является преступлением и карается, по меньшей мере, высылкой из страны. Хотя мне думается, что эти господа заварили кашу куда по круче! И вы, Ксения, должны мне помочь. Это, если хотите, наш с вами гражданский долг. Звучит хоть и громко, но, по сути, очень точно. Альберт невольно глянул на загорелые Ксеньины ноги, и в груди у него сладко заныло.