Виктор Сбитнев: Янки при дворе губернатора

– Роя снимала? А эти рядом слонялись?

В ответ няня Груня только согласно кивнула, повинно посмотрела в сторону учебного заведения и покаянно заговорила:

– Роя – то я стряхнула быстро, и пчёлы, думаю, никого бы и покусать то не успели, только потом мне роёвню пришлось малость приоткрыть. Сначала меня саму под ухо типнули, а потом и на этих набросились. Хотя они не просто поблизости ошивались, а хотели непременно к нам на порог… А на кой ляд они мне сдались, если нашего Андрея, почитай, из-за них и застрелили?!

– Ох, няня, и скора ты у меня на расправу! – Вздохнул племянник. – Я ведь ещё даже и в интернате не был, пока всё с чужих слов, одни, можно сказать, предположения да слухи…

– Вот и я их разговор, когда несла роёвню, услышала. Они, значит, тебя хотели видеть, чтоб от себя подозрения отвести. И ведь ещё и в интернате никто про Андрея не знает, а они уже решили меры принять, упредить и всё такое. Особенно всё мужик к тебе рвался, а эта его спутница, Сара, его отговаривала – мол, не надо торопиться, мол, это чересчур подозрительно…

– Что, прямо так и сказала? – В свою очередь удивился участковый.

– Верите ли, ни слова не придумала! Разве ж я не понимаю? А иначе и пчёл бы на них не выпускала. Их бы и мой Никита на порог не пустил. Альберт обернулся к участковому, в глазах его появилось отражение вдруг блеснувшей догадки:

– Николай, а ведь она говорит истинную правду, потому как знает, что пчёлы – это настоящее оружие. В прошлом году они на медоносах корову соседскую до полусмерти закусали, еле ветеринар из района откачал. А тут пришлые горожане из-за океана, у которых вряд ли и иммунитет-то на наши дела появился. Они вон от комаров-то наших не знают куда деваться, лесничий мне говорил, что на китайцев в июне походили, а тут пчёлы… Ой, няня, беда мне с тобой! А если помрут?

– Небось, не помрут. А если пожалуются куда, то меня их же закон и защитит. У них частная собственность – святое дело, даже убить можешь непрошенного гостя – и тебе за это ничего не будет. Предупреждать надо о своём визите, а не лезть вот так, на рожон. – Последние слова няня произнесла уже с полной уверенностью в своей правоте. И в это время над лесом опять громыхнуло. Няня инстинктивно вжала голову в плечи, взяла Альберта за локоть и авторитетно сообщила:

– Однако, надо к дому поторапливаться. Уж больно туча над сосняками неприятная висит, с проседью… Дождя из такой много не прольётся, а вот разряды будут не шуточные. А лес нынче не то что от молнии, от искры печной так полыхнёт, что… Позавчерась выселок за болотом сгорел, только баня от него и осталась. Народ в колодцах хоронился.

– Может, у Санталайненов переждём? – Предложил осторожный Николай.

– Да им, чай, не до нас нынче. – Возразила няня. – Пусть одни хоть сегодня побудут, поплачут, повспоминают… Неудобно их стеснять, однако. – И с няней Груней нельзя было не согласиться.

– Главное, – сказал уже тронувшийся с места Альберт, – это лес быстрёхо миновать. Успеем… Пошли, Коля, перекурим, перекусим это дело и обсудим. Видно, пришла пора в гнездо это американское наведаться. И тут важнее важного, как всё это обставить… Участкового упрашивать не пришлось, ибо, что греха таить, любил он столоваться у няни Груни, которая уже давно изучила все его не притязательные в общем-то вкусы. До боров дошли довольно спокойно, но у самой опушки вдруг потемнело, как при полном солнечном затмении, а уже через сотню метров на головы спешащих путников упали первые дождевые капли. Впрочем, няня Груня оказалась права. Дождь был плёвый, едва накрапывал, а вот при полном безветрии над лесом треснуло так, что у всех троих заложило уши. Удивительно, но гроза буквально подкралась к этим измученным лесными пожарами местам. За первым ударом тут же последовали второй и третий. Оказалось, что туч было несколько, и что пришли они сразу с трёх сторон. И вот сойдясь здесь, над борами, начали злобствовать во всю свою мощь. Минут через пять Альберт уже не только оглох, но и ослеп, потому что таких ярких молний он не видел никогда в своей жизни. Даже кроны сосен не гасили их белого, очень похожего на электросварку света: впору было чёрные очки надевать. Няня Груня сначала охала и причитала, а потом, обессиленная объявшим её ужасом, повалилась на падшую хвою. Мужчины подняли её на руки и отнесли под куст акации, где решили немного переждать. Было на самом деле страшно. Остро пахло каким-то горелым металлом. На минуту показалось, что грозы пошли на убыль, но когда уже решили подниматься и идти дальше, вновь рвануло прямо над головой. И вместе с этой раздирающей озоновый воздух звуковой волной раздался треск разлетающегося на куски дерева. Это буквально лопнул и брызнул осколками толстенный ствол ближайшей к ним сосны, а потом её остов вспыхнул, как бенгальская свеча, разбрасывая по сторонам гроздья горящих сучьев.