Вера Мосова: Ходила младёшенька по борочку

© Вера Мосова, 2016

© Мария Лебедева, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весёлое апрельское солнце проникает сквозь намытые до блеска стёкла окон, отражается в огромном медном самоваре, а оттуда бьёт прямо по глазам. Любочка невольно жмурится, отводя взгляд в сторону – хорошо она начистила самовар! В него теперь, как в зеркало, смотреться можно, только лицо смешно расплывается на его пузатых боках. Мать послала её в чистый четверг на помощь бабушке Анфисе, и уж внучка расстаралась, от всей души оттёрла самовар золой. Она и полы с песком пошоркала 1 1 Пошо́ркала – потёрла, почистила (диал.) , и старый деревянный стол с лавками острым ножом отскребла, и накрахмаленные задергушки тяжёлым чугунным утюгом, наполненным горячими углями, старательно погладила. И вот смотрит она сегодня на плоды своего труда и радуется – хорошо они с бабушкой к Пасхе подготовились! В избе светло, тепло и пахнет куличами. На полу белеют постиранные половики, горка сундуков накрыта изящной кружевной салфеткой, связанной её тётушками Марусей и Нюрой ещё в пору их девичества. Любаша стелет на стол отороченную тонким кружевом скатерть, которую когда-то давно дед Прохор привёз из Ирбита, с ярмарки. Анфиса достаёт её только по большим праздникам, а сегодня именно такой. Она велит девице вынуть из старого сундука фарфоровый сервиз, чтоб уж всё было честь по чести.

– И чего бы я без тебя делала, Любушка? Помощница ты моя! – Анфиса ласково потрепала внучку по плечу. – Одной-то мне ни за что бы не управиться!

Любушка зарделась от похвалы. Она знает, ради кого старается! Сегодня специально пришла пораньше, чтобы помочь бабушке стол накрыть. Скоро вся семья соберётся в этой избе, вернее, половина семьи. Так уж получилось, что дочери Анфисы далеко живут, в самом аж Екатеринбурге, а здесь, в заводском посёлке, остались только сыновья. Старший, Иван, Любушкин отчим, тут же, на этом подворье живёт, только в отдельной избе, а младший, Василий – по другую сторону реки, в самом центре посёлка, в богатом двухэтажном доме. Любаша была там однажды, когда первенец у молодых народился, ходила в гости вместе со своими родителями. Красиво у них, мебель диковинная, никаких лавок, стулья с чудными изогнутыми спинками у стола стоят, а вместо сундуков – комоды да буфеты всякие. Она и названия-то эти не сразу запомнила. В общем, не дом, а настоящий дворец. Дед-то Василков дворянских кровей оказался, уж он расстарался для единственного внука. Правда, взрослые Любушке не рассказывают, что там за история вышла, как это Василко стал вдруг отчимовым братом, если у него своя дворянская родня имеется.

Любушка и сама-то в этой семье чужая, ну, это если по крови считать, а на самом-то деле её все любят, как родную, никто слова худого не скажет. Но она не забывает, что в ней течёт цыганская кровь, отца своего помнит, черноволосого красавца Гожо. Вообще, у неё какие-то очень смутные детские воспоминания, они чаще связаны с дорогой, с переездами и с матушкой, которая украдкой вытирает слёзы. А ещё она помнит много-много воды, причём, солёной на вкус. Матушка говорит, что это море. Когда-то они жили на берегу этого самого моря в ветхой избушке, и это осталось в памяти. Любаша вспоминает огромные волны, которые с шумом перекатывались, набегая на берег. Иногда они ей снятся, и долго потом она томится каким-то непонятным желанием. Ей хочется вернуться к этим волнам, пройтись по берегу босиком, чтоб вода игриво облизывала её ноги и возвращалась обратно. Всё это было с ней, но в очень далёком прошлом, больше похожем на сон, чем на явь.

А потом в её жизни появились дед Савелий и бабушка Наталья. Любушка помнит, как плакали оба, когда они с матушкой приехали сюда. Ей сразу понравилось жить в их большом и светлом доме. А потом они пошли к Беловым знакомиться с сестрёнкой Асей, она в ту пору была ещё совсем малышкой, даже ходить не умела. Тогда же Любаша познакомилась и с дедом Прохором, и бабушкой Анфисой, и с тёткой Марусей. Но ярче всех ей запомнился Василко. Это сейчас он для всех Василий Прохорович, а для неё так и остался Василком. Так уж получилось, что день, когда Любушка впервые перешагнула порог старой беловской избы, запомнился ей навсегда. Василке тогда уже годов тринадцать было, а ей всего-то пять. Но как он на неё смотрел! Она это заметила, только виду не подала. На ней в тот день было её любимое пышное платьице цвета первой зелени и капор, из-под которого выбивались непослушные чёрные локоны. Сейчас-то она понимает, что он привык видеть девочек в льняных сарафанах да в платках и был поражён не ею, а её нарядом, но тогда-то она не знала, и ей это даже понравилось.