Вера Мосова: Ходила младёшенька по борочку

– А ты где была? – удивлённо посмотрела на неё девочка.

– А я в ту пору была очень далеко, у меня был другой муж, Любочкин отец, царствие ему небесное. Видишь, какая она у нас чернявенькая, это она в отцову, в цыганскую породу удалась.

– А потом вы с папой обвенчались, и появилась я? – быстро сообразила рассудительная девочка.

– Не совсем так, доченька. Ты появилась раньше. И родная твоя мать – моя сестрица Лушенька. Ты девочка большая, разумная, одиннадцатый годок уже идёт, и негоже тебе не знать родимой матушки.

Ася растерянно смотрела на Тюшу.

– Но все ведь говорят, что я на тебя похожа, – в глазах её стояли слёзы, она не хотела верить тому, что услыхала.

– Так и есть, потому что мы с Лушей были очень похожи. Она и имя тебе в честь меня дала. Ты ведь Анастасия! И я Анастасия!

Ася растерянно улыбнулась.

– Да ты не расстраивайся, дочка! Ты всегда будешь моей доченькой. И я тебя всегда буду любить. Но я не могу больше хранить эту тайну. Ради памяти сестры. Это она твоя настоящая мать, она тебя родила и вскоре же померла. А я тебя вырастила. Так что ты теперь только богаче стала. У тебя две матушки: мама Тюша и мама Луша. Ну, что ты кручинишься? Улыбнись скорей! Она сейчас смотрит на нас с небес и радуется, что ты знаешь, кто твоя родная мать. Ей ведь там горько было думать, что родная её доченька живёт себе и не знает правды о ней, не матушкой её зовёт, а тётушкой Лукерьей. Это же неправильно!

Асенька, нахмурив лобик, старательно переваривала неожиданную новость. Наконец она спросила:

– А тятенька? Он мне родной?

– Родной, конечно! Да и я тебе родная, девочка моя! У нас ведь одна кровь течёт!

Домой Ася возвращалась притихшая и задумчивая. Любушка молча взяла её за руку и шагала рядом. Они уже отстали от всех родственников, но продолжали шагать не спеша.

– Люба, а ты знала, что мы не сёстры? – несмело спросила Ася.

– Как это не сёстры?! Сёстры мы!

– Ну, что не родные?

– Знала, ну и что?

– А мне почему не сказывала?

– А зачем? Твой батюшка стал моим отцом, а моя матушка – твоей матерью. Мы всё равно родня. Помнишь, у нас тётушка Нюра из Екатеринбурга гостила с семьёй? Так вот, Варя, дочка её, звала меня кузиной. А у нас в заводе говорят «сродная сестра». А если сродный брат, то у них в городе «кузен» называется. Это они там по-французски говорят. Значит, и мы с тобой кузины!

– А мне больше нравилось быть твоей родной сестрой. Ты такая баская 2 2 Баска́я – красивая, симпатичная. , вон на тебя все оглядываются! Я думала, что вырасту и стану такая же, как ты. А оказывается, мы даже не родные.

– Ты вырастешь и ещё баще меня станешь! – воскликнула Любочка. Она не могла смотреть, как мучается её сестрёнка. И зачем только матушка рассказала ей? Подождала бы, пока она немного повзрослеет. Люба ведь молчала, никому не рассказывала, хоть она и знала всё. Правда, чего греха таить, молчала-то она больше потому, что ей и самой хотелось, чтоб её все считали Беловой. И хотя зеркала говорили ей, что она совсем других кровей, она любила, когда отчим в шутку называл её «Любовь Ивановна», да и она звала его не иначе, как «тятенька». Но самое главное – это родство ещё и приближало её к Василке.

– Любаша, постой! – раздалось сзади, когда они перешли через реку по деревянному мосту.

Девицы остановились. Их догонял Гришка Титов.

– Чего тебе? – сердито ответила Люба.

– Ты, это… ты… – замялся он, – приходи вечером на улошной качуле 3 3 У́лошная качу́ля – качели, которые на второй день Пасхи артельно устанавливали в конце улицы для жителей всего околотка. качаться. – Там весело всегда бывает, Петька на гармошке играет, девки частушки поют. А парни как зыбают – прямо страх, как высоко подлетают! Все визжат! Весело! Уже вторую неделю качуля стоит, а ты ни разу не была. Приходи, а?

Любушка пожала плечами:

– А я и в своём дворе могу покачаться, чего мне там делать?

– Там же веселее! Почитай, вся улица собирается! – уговаривал её кавалер.

– А я тоже хочу туда! – тихонько дёрнула сестру за руку Ася.

– А ты ещё малявка! Тебя вечером мамка не отпустит! – заявил Гришка, сразу смекнув, что ему совсем не с руки, если девица придёт с младшей сестрой.

– Ладно, мы подумаем, – отрезала Любаша и пошла дальше.

– Я ждать буду! – крикнул парень им вслед.

– Любочка, а он твой ухажёр? – спросила Ася.

– Ещё чего!

– А чего тогда он тебя зовёт на улошную?

– Не знаю.

– А тятенька говорил, он к тебе свататься хочет.