Оксана Кириллова: Прямые солнечные лучи

– Так ты будешь с нами пить, я надеюсь? – напомнила о себе Нина.

– Да. Немного, – решила Лана.

– Отлично. Ведь можешь быть веселой, если захочешь. Кстати, я побрызгалась духами, которые ты подарила днем – чувствуешь?

– Ага. Здорово. – Лана ощущала только запах дыма.

«Зря ты вообще тратилась ей на духи. От нее все равно всегда пахнет сигаретами. Забавный просчет, да?.. Эй, очнись. Почему ты так напряжена? Не терпится вернуться в свой привычный мирок – тетя с дядей, книги, пыльные комнатные растения и все такое?..» – «Да, мам, именно об этом я сейчас и мечтаю».

Ночной клуб оказался именно таким, каким Лана его представляла: многолюдным, шумным и неуютным. По крайней мере, лично для нее. Ее спутницы же ринулись на танцпол с таким восторгом, будто увидели там английскую королеву. Они бывали в клубах не так часто, как хотелось бы, и все в них выдавало новичков: неловкий флирт с охранниками на входе (зачем?), неуместная экзальтация, чересчур откровенные телодвижения, кричащий внешний вид. Завсегдатаев Лана, несмотря на неопытность, отличила сразу: в основном одетые совершенно обычно, они вальяжно расположились за столиками и у барной стойки.

«Вот она где, настоящая золотая молодежь. Та девушка, болтающая с барменом – думаешь, она выглядит невзрачно? Да я бы за ее часы Родину продала! Знаешь, сколько они стоят? Где-то около…». – «Если честно, мам, мне это безразлично. Я здесь, потому что обещала тете Любе присмотреть за Ниной. Ладно, в какой-то момент мне и самой стало немного любопытно, но теперь все, хочу домой. Сейчас, полчасика для приличия… Кстати, можешь мной гордиться – я выгляжу почти как завсегдатай. За эти джинсы с кофтой я заплатила меньше тысячи рублей в сумме, ну и что? Никто об этом не знает!» – «О боги, не смеши».

– Где же нормальные парни? Кто выпьет со мной текилу? – озаботилась в это время Нина. Щелкнув зажигалкой, она закурила прямо на танцполе – верх роскоши.

– Почему именно текилу? – с трудом расслышав ее сквозь грохот музыки, проорала Нине на ухо Лана (почему именно парни, решила не уточнять).

– Мне восемнадцать, а я ни разу не пила текилу! – Именинница воздела руки к потолку, то ли с негодованием призывая небеса в свидетели, то ли моля их исправить ситуацию.

– Хотим текилы! – взвизгнула одна из подружек. Лана видела их всех по несколько раз, но даже не пыталась запоминать имена – все равно подружки были одинаковые, как близняшки: размалеванные, глупые и ошеломляюще распущенные. Сама Нина на их фоне выглядела просто монашкой.

«Очевидно, ее тянет именно к таким людям. Но зачем ей здесь я?» – «Не нуди, развлекайся». – «Так, хорошо. Я обещала себе – полчаса»…

…Время течет медленно как никогда. Пожалуй, Дима был прав – иногда оно может и замедлить ход. При мысли о Диме Лана почему-то чувствует смутное беспокойство.

– Ты пить будешь? – спрашивает Нина, наклоняясь к ней так близко, что запах новых духов все же ощущается – правда, сквозь плотную завесу сигаретного тумана. Этот туман окутывает не только Нину, но и весь танцпол – от этого у Ланы слегка плывет перед глазами, или она немного запьянела?

Вроде бы не отвечала «да», а уже сидит с компанией за столиком и пьет текилу, горькую на вкус, дерущую горло. Безнадежно оглядывается – зацепиться здесь не за что. Ладно. Еще немного, еще чуть-чуть. Она должна присмотреть за Ниной, – но разве восемнадцатилетняя девица не справится без ее надзора?.. Надо заранее позаботиться о деньгах, чтобы не забыть потом.

– Платить сразу или после? – кричит Лана Нине.

Та обрывает болтовню с подружкой и недоуменно оборачивается к ней. Взгляд бессмысленный, уже слегка «расфокусированный».

– Чего?

– Деньги, деньги. – Лана достает из сумочки кошелек и тычет в него пальцем, с раздражением ощущая себя иностранкой на этой встрече соотечественников.

– А. – Нина машет рукой и что-то сумбурно поясняет. С третьего раза Лана понимает, что именно: первая порция напитков укладывается в стоимость заказанного столика.

Правда, через несколько минут выясняется, что именинница и ее подруги хотят выпить еще – похоже, теперь уже за чужой счет. Маша (Катя? Наташа?) выскакивает из-за столика, хватает за руку незнакомого (разумеется) загорелого парня с модной стрижкой, смотрит влюбленными глазами, щебечет. Послушав ее немного с интересом, он кивает, присаживается за их столик и кричит бармену:

– Абсент, шесть порций!

Лана не пробовала абсент – до сих пор она даже не была уверена, что это алкогольный напиток. Ну ладно, алкоголь так алкоголь. Это внезапно перестает ее волновать. Легкая обреченная усталость внезапно сменяется чудовищным ощущением необратимости – как за две секунды до землетрясения. Чья-то рука будто сдавливает ее изнутри. Всплывает нежданное воспоминание – она готовит ужин, Дима сидит рядом на табуретке, они смеются над «предсказаниями» книги о комнатных растениях… Приятно до боли, даже ноет в груди слегка. Вот же где ей было хорошо, вот куда она сейчас хочет… теперь это позади и, кажется, никогда больше не повторится, потому что… Она теряет мысль – образ матери настойчиво шепчет: «Обернись, обернись, ну скорее…». И она оборачивается.