Оксана Кириллова: Прямые солнечные лучи

© Оксана Кириллова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Вам назначена машина Skoda Octavia»… Буквы на экране чужого телефона расплываются перед ее глазами, смысл текста до нее не доходит, и она одними губами повторяет: «Вам. Назначена. Машина». Через несколько минут она уедет. Куда? Точно. Домой.

– Собираемся! – кричит Нина и убирает мобильник в сумку. Она выпила так много – странно, что вообще смогла вызвать такси и по-прежнему стоит на ногах.

Лана окидывает взглядом посетителей клуба – в пять утра толпа заметно поредела, и опустевший танцпол выглядит тусклым и серым, точно забросанная лепестками цветов сцена после ухода актеров за кулисы. Но он был здесь. Был?..

Она вызывает в памяти его образ, и он тотчас появляется перед ней во всех деталях – карие глаза, тонкие губы, смуглая кожа… Лана с облегчением вздыхает. Нет, она его не сочинила. Просто он… ушел. И они больше никогда не…

Она кладет холодную ладонь на лоб, будто пытаясь унять головную боль.

– Плохо? – смеется Нина.

Лана отвечает что-то невразумительно-отрицательное.

– Ты в гардероб идешь?

– Да.

Нина и ее хохочущие подружки, тоже далеко не трезвые, переобуваются из лаковых туфель на шпильках в поношенные весенние сапоги, набрасывают куртки поверх коротких ярких платьиц, вяжут вокруг шеи теплые шарфы. Лана машинально застегивает пуговицы пальто, делает несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Так. Ладно. Отвлекись. Подумай о чем-нибудь… другом».

Когда происходило что-то неприятное – украли кошелек, сломался каблук, не вышло получить зачет «автоматом», – Лана всегда старалась сосредоточиться на главном: она жива и здорова, ее близкие тоже, остальное – мелочи. А потом она мысленно возвращалась туда, где ей было хорошо – это уже завершающий штрих терапии, после которого ее обычно отпускало.

В этот раз – не срабатывает. На несколько секунд она зависает, в голове – ни одной приятной сцены из прошлого, да что там, ни одной сцены вообще. Пустота. Но постепенно из глубины сознания выплывают факты, образы, имена. И моменты, еще недавно казавшиеся ей счастливыми.

Апрель

Четыре дня назад

Прохладный весенний день медленно, но верно клонился к закату. Было около семнадцати часов, когда они подошли к арке скромной пятиэтажки неподалеку от центра города. Двор вошел в городскую программу благоустройства территорий, поэтому сейчас там усиленно трудились рабочие. Их громкие голоса и шум какой-то большегрузной техники были слышны уже из арки.

– Готовься к преодолению препятствий, – с улыбкой сказала она.

– Каких? – очнулся он от своих мыслей. По иронии судьбы, как раз в этот момент он размышлял (увы, это свойственно человеческой природе даже в самые счастливые моменты жизни) о том, что у них все складывается слишком хорошо. Неправдоподобно даже. Не испортить бы. Он постоянно ругал себя за такие мысли и гнал их подальше, а они все возвращались, застилая горизонт не то чтобы грозовыми тучами, но сероватыми облаками.

– Ну как… перепрыгивание с одного фрагмента асфальта на другой, через ямы… – принялась весело перечислять Лана.

Дима посмотрел в ее насмешливые, нежные глаза и снова устыдился: она наслаждается жизнью, радуется их встречам, а он…

– Разве ж это препятствие. Главное, чтобы… – Дима не договорил – едва войдя в арку, привлек ее к себе, коснулся губами ее губ, вдохнул тонкий, едва ощутимый запах ее волос.

– Я знаю, что главное… – шепнула она.

– Может, в апреле?..

Лана усмехнулась – так и знала, что он это произнесет. Свадьба. Отдаленная перспектива, обсуждения которой пока только приятно будоражили. Он сделал ей предложение год назад – она согласилась без колебаний, но оба понимали, что сначала нужно окончить институт, устроиться на работу и более или менее встать на ноги. До этого было еще далеко – два-три года как минимум, – а пока они могли бесконечно долго определяться с месяцем бракосочетания. В этом было что-то комичное – не знать год, но спорить насчет месяца, – однако такие обсуждения стали для обоих чем-то вроде милой любовной игры.

– Ох, не знаю. Если только попозже, ближе к маю. – Правила игры диктовали хоть какие-то возражения – на самом деле у Ланы их не было. Она всегда считала апрель (особенно его начало) самым многообещающим, пусть и нестабильным временем года: деревья еще голые, солнце не теплое, в любой момент может начаться снег, но при этом смутно ожидаешь чуда: вот завтра… или через неделю… Разве не похоже на начало семейной жизни – и неустойчиво пока, и захватывающе? Странно, но в последние годы Лана не радовалась весне так, как обычно. Может, потому что в ее жизни все было почти безупречно – приход весны лишь вносил пару изящных штрихов в ее без того полную картину мира.