Надежда Опескина - Дарьины зори. Повести и рассказы

– Через день уеду на дальний кордон, поварихой. Цельных два месяца там буду, Мишенька! Окрутит тебя Катька, как пить дать, окрутит!

– Ты что такое говоришь, Дашуня? Кто меня окрутит против моей воли? Уж ежели и родители что удумают, так уеду в город назад. Работа там для меня всегда будет. Два месяца – срок небольшой. Ты только там за какого артельщика не выскочи замуж.

– Так едут одни старики сорокалетние, такие же, как тятя мой. За кого замуж идти, у всех семьи и ребятни полный дом. Ты сам на чары Катькины не позарься.

Вот получу справку в шестнадцать лет и уеду в город, Миша. Не хочу я жить в колхозе всю жизнь свою. Поедешь со мной, Мишенька?

– Поеду! На край света поеду! Как ты решишь, так и будет.

Постояли обнявшись и разошлись по домам понурые, с болью в сердцах. Где-то слышался голос Катьки, поющей частушки под гармошку.

Стояла вторая половина августа одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Путь был долгий. До кордона триста пятьдесят вёрст по бездорожью двумя подводами. На одной – провиант и Дарья с отцом. На другой – четверо артельщиков с вещами тёплыми. В обратный путь возвращаться по холодному времени. Лошадей председатель подобрал лучших, дав третью на подмену в пути.

В начале пути колки берёзовые да степь. После первого дня остановились на привал у старицы. Мужики собрали дровишек сухих, костерок развели. Треногу для котелка из дома захватили, кузнец колхозный расстарался. Дарья ведро воды принесла. Решила сварить каши пшённой, а в другом чай вскипятить. Мужики пошли бредень закинуть, рыбкой поживиться. Отец смазывал колёса смазкой, чтоб лошадям легче было тянуть телеги. Все при деле. Дарья с тоской смотрела в сторону дома. Сердечко ныло от предчувствия.

Рыбки хорошо взяли. Часть пожарили на сковороде в маслице, часть присолили, чтобы завтра доесть. Всем хотелось спать. Места глухие, опасаться некого, но отец Дарьи, которого за старшого промеж собой выбрали, настоял, чтобы дежурили по очереди и не сидя у костра, а на ногах, с ружьишком в руках.

Постоял часок – буди другого. Сам первый и встал в дозор. Два часа вокруг телег круги нарезал, завидуя крепкому сну своих сотоварищей. Где-то далеко были слышны стоны глухаря. У Дмитрия от этого стона мурашки по телу высыпали. Ночь стояла тёмная, небо заволокло облаками, луны не было видно. Только мерцающие огоньки костерка. Он подошёл к телеге, на которой спала, закутавшись с головой, дочь, бормотавшая во сне непонятные слова.

Утром выглянуло солнышко. Доели вчерашнюю кашу, попили чайку горячего – и в путь. Через десять часов привал. Лошади выдохлись. Рыбки прижарила Дарья и затируху с томлённым на масле лучком. Мужики нахваливают свою повариху. Молодая, а ловкая. Что сварить, что посуду перемыть. Сама справляется, ни у кого помощи не просит. Глаза зелёные с грустью на всё глядят, слеза в них притаилась.

На третий, последний, привал остановились поздно ночью. Неспокойно было на душе у Дмитрия, да и мужики ведут разговоры полушёпотом. Чем дальше от дома, тем становилось тяжелее. Всем хотелось скорее до места добраться.

Дарья страшилась того незнакомого места. Ничего о нём не знала, но про лесника Матвея Савичева много чего в деревне рассказывали, и в основном худого.

Лют по-страшному. Жену свою, Пелагею, бьёт до смерти. Потом она вся синяя ходит, еле ноги волочит, а прилечь он ей не даёт. Сыновей Василия и Данилу тоже поколачивает. Василий заматерел, ответил раз как следует, так отстал от него, а Данилу, младшего дитя, дураком сделал сызмальства. Всё норовил по голове, да побольнее. У парня разум-то и помутился. Ходит, как неприкаянный, по местам лесным. Уйдёт летом на несколько дней в леса без еды. Ищет его Василий, ищет, а он приходит сам и ничего рассказать не может – не помнит. Чем там питался, где ночевал. Клавдию, дочь свою, холил Матвей, жалел. Обновки в первую очередь ей покупал.

Приезжал раз в деревню прошлым летом. Дочь, Клавдию, замуж отдавал за деревенского парня. Тогда и увидела его Дарья. Да и он приметил её в толпе девчат деревенских. Кинулся с расспросами к свату своему. Кто, мол, такая, чья будет. Смотрит своими глазищами чёрными, будто оценивает. От взгляда его, из-под насупленных бровей, оторопь берёт. Не стала Дарья дожидаться приезда молодых, ушла домой. Родители гуляли допоздна. Отец напился допьяна, и Матвей привёл его домой. Дарья притворилась спящей. Мать не дала гостю будить дочь.

– Чего, Матвей, дитя будить среди ночи. Пущай поспит. Она помощница знатная, много дел по дому делает, братьев меньших, почитай, сама вынянчила.