Полуянов, которого набурустан вызвал по телефону, а когда тот пришёл, представил:
– Сергей Николаевич, начальник нашего гостиничного комплекса, – проводил меня в такой же вагончик-бытовку.
– Поживёте здесь до утра, – сказал он мне, открывая номер, представлявший из себя небольшую комнату с кроватью, столом, стоявшим у квадратного окна, и шкафом-купе вдоль другой стены. – Удобства в конце коридора, но сейчас из жильцов вы единственный, так, что… – он не договорил, встал напротив картины, висевшей над кроватью, и стал смотреть на неё. – До вас приезжали ребята из Центра, подарили эту картину. Такие дела там творятся, – и он кивнул на стену, – не верится даже, что дождались.
Я подошёл и подробно рассмотрел картину: на ней была изображена озверевшая толпа на площади, расправлявшаяся с двумя мужчинами, мужчины стояли на коленях, одежда на них была разорвана, лица в крови; из толпы выступал бородач в чёрной вязанной шапочке, он замахивался бейсбольной битой на мужчину в белом медицинском халате, халат был испачкан грязью и кровью, за ним прятался от толпы второй мужчина в зелёной одежде, люди в толпе угрожающе протягивали к ним кулаки, и их лица были перекошены от ненависти и злобы. Внизу картины художник написал такой текст: «Врач, превративший больницу в бизнес-центр, защитник окружающей среды, торгующий страхами, – все достойны смерти».
– Вы сами, наверное, не из Центра? – спросил Полуянов, явно довольный изображённой на картине экзекуцией.
– Нет, я из Провинции, – соврал я. Хотя соврал отчасти. Город, в котором я жил, раньше был столицей, теперь же, словно отыгрываясь за прошлое, его называли «глубоко провинциальным», – понято кто называл – жители новой столицы.
– Я так и понял. До вас ещё не докатилось, но слышали, наверное? – Он обрадовался, что его догадка подтвердилась. – А в столицах уже второй месяц погромы. Люди бунтуют. И это хорошо. Как учил профессор Яблочкин в университете, зло нельзя ни упорядочить, ни уменьшить. И ещё говорил, что чёрное не станет белым, если его называть белым. Эх! – Полуянов улыбнулся. – Вечные истины на новый лад. Всякому думающему человеку теперь очевидно, что законы – это зло. Следующие на очереди священники, а потом наступит анархия – мать порядка.
Несколько лет я пробыл в Снегу и слышал впервые о преследованиях врачей и защитников окружающей среды, но делал вид, что в курсе происходящего, и не хотел, чтобы меня на чём-то подобном поймали.
– Одно время к философии стали относится с пренебрежением, говорили, пустая наука, – Полуянов улыбнулся, но теперь грустно, – я на философском в университете учился, сам так же стал думать, разочарованным был, надломился, прогнулся под изменчивый мир, слабый был тогда, решил, что лучше верить в практичные вещи, а беспредметные умствования для праздных умом. А потом оказалось, что все эти учёные занимались чёрт знает чем ради наживы. Всё, что не приносило прибыли, отрицали в угоду своим боссам. А может и бесам. Да. И дошли до самых низменных поступков. Посмотрели в эту пропасть и испугались. А от страха, как и все люди, побежали к Богу. Стали смотреть наверх, искать помощи и вдруг рассмотрели на вершине философию. Увидели Бога и философию, бедолаги.
– Признаюсь, я с вами не вполне согласен, не все врачи – зло, – я решил показать сомнения провинциала для достоверности, хотя мне было всё ровно, – иначе кто нас будет лечить?
– Дело не во врачах, а в системе, которой они служили, в ней процветала мораль компромисса и годовых отчётов. Я – начальник гостиничного комплекса, а учился на философа и мог бы продолжать им быть до этого дня. Понимаете, не все должны заботится о прибыли и необязательно большинству это объяснять. В мире компромиссов все цвета правы и все вкусы правы, и все равно достойны, и каждую вещь можно трактовать, как вздумается, если это приведёт к выгоде. Мы, действительно, равны, если уж на то пошло, но все перед богом, а не каждый друг перед другом.
Чтобы не молчать, я заметил в ответ:
– Я признаю, что деньги не делают врача – хорошим врачом, но у всех ведь семьи, их надо кормить. Как не думать о прибыли?
– Вы думаете, у них мало денег? Там такие деньги! И такая круговая порука! Там сам дьявол правит всем. Поэтому главврачи регулярно ходят в церковь на исповедь.
– И защитники окружающей среды тоже?
– Все. И я тоже. Мы живём в аду, который создали вокруг себя сами. Мы всё время ищем оправдание своим поступкам. И оправдание поступкам других, особенно, поступкам тех, кто сильнее нас. А всё, на самом деле, не так уж сложно, чёрное – это чёрное, а белое – это белое.
Читать дальше