Юрий Огородников: Жизнь, поиски и метания Андрея Георгиевича Старогородского

– Но она могла передать его в руки другому человеку, который разбирается в оружии.

– Не понимаю, зачем ей это было бы нужно.

– А почему вы взяли не духовые ружья, а боевые?

Антон замялся. Кондратий предложил… Мы же мужчины, так будет эффектнее.

– Странное представление о мужчинах. Берсенев не играл с вами? – А зачем он поехал?

– Отдохнуть на природе.

– У Никитина (Кондратия) были разногласия с Берсеневым?

– Да, были.

Пригласили жену Антона знаменитую Руфину Адвокат:

– Как вы думаете, каким образом в магазине оказались пули?

– Просто не могу взять на ум.

– В тот вечер, ночь, утро кто-нибудь приходил к вам?

– Нет, мы были вдвоём с Антоном.

– Вы заходили в день перед выездом вашего мужа в банк?

– Что мне там делать?

– Подумайте хорошенько. Ложные показания наказуемы.

– Не помню.

– Странная память: это было несколько дней назад. Обвинитель: «Ваша честь, я возражаю. Адвокат оказывает давление на свидетельницу чтобы она давала показания против себя. Это противозаконно».

Адвокат: «Противозаконно лгать. Видеозапись показала, что вы были в банке».

– Да? Впрочем, кажется, забегала на минутку, по пути…к мужу, конечно.

– Какими у вас были взаимоотношения с Никитиным?

– Он друг моего мужа. И только.

– У защиты есть доказательства, что вы встречались с Кондратием у него дома часто и долго. Можем представить свидетелей.

Обвинитель (зло): «Ваша честь, я протестую, личные дела свидетелей не имеют отношения к делу».

Адвокат: «Ваша честь, как я вам покажу позднее, имеют прямое отношение к делу».

Судья: «Отвечайте, свидетельница».

Руфина: «Видите ли, Кондратий такой…видный мужчина…, а я женщина всё-таки».

Адвокат: «Тоже странное представление о женщинах. Так был он вашим любовником?»

Обвинитель: «Я протестую!»

Руфина: «Как сказать, да, невольно…».

И тут взъярился Антон.

– Ваша честь, разрешите дать дополнительные показания.

– Разрешаю.

– Кондратий помогал закапывать труп. Более того, он настоял на этом: не звонить в милицию. Просил меня не впутывать его в это дело, всё взять на себя, так как стрелял я. Но он предал нашу дружбу.

Судья: «Есть вопросы к подсудимому?»

Обвинитель мрачно, адвокат спокойно сказали «нет». Продолжили вопросы к Руфине.

– Вы настаиваете на том, что накануне в банке встречались только с мужем?

– Кажется, да.

– Но видеозапись показывает, что вы встречались только с Кондратием…

– Кажется, так попутно, на ходу.

Адвокат: «Ваша честь, разрешите продемонстрировать запись?»

Обвинитель вскочила, как ужаленная. Создавалось впечатление, что она была лично заинтересована в официальной версии дела. Она вскрикнула: «Я протестую! Это вмешательство в тайны банка!». И даже забыла сказать «Ваша честь».

Судья: «Хорошо, покажите».

Адвокат: «Ваша честь, разрешите пригласить сурдопереводчика, чтобы точнее понять текст разговора между свидетелями».

Судья: «Разрешаю».

Просмотр и перевод записи показал следующее: Руфина взяла у Кондратия большой свёрток, как оказалось, с патронташем.

– Милый, ты всё сделал, как надо!

– Да, зарядил, как надо.

Ради тебя, милый, стараюсь. Пока! И поцелуй.

Судья назначил дорасследование. Кондратия арестовали прямо в зале суда.

Руфина направилась к выходу из зала. Обвинитель бросила ей: «Эх вы!» Видно, женщина была не только разозлена, но и очень обеспокоена тем, что пошло расследование.

Результатом дорасследования стало то, что осудили Кондратия, а Антона освободили, ограничив его штрафом за неосмотрительность. Руфину осудили условно. Она быстро пришла в себя. Кондратий был выброшен из её души, хотя тело долго помнило его. Руфина разбила семью провинциального олигарха, перетащила его в столицу. У Руфины начался новый цикл жизни.

Яков Анатольевич подумал об Андрее: «Мы не можем быть на одной земной площадке. Или он, или я». Он сам не мог объяснить свою неприязнь к Андрею. Наряду с несовместимостью этих людей по всем параметрам было и что-то ещё. Может быть, элементарная зависть – один из главных двигателей поступков человечества. Варвара, такая притягательная для мужчин девушка, была равнодушной к нему как к мужчине. Она предпочла ему Андрея. Больше того, Яков видел, с какой симпатией относятся на кафедре к Андрею. И чувствовал, как профессоры замыкаются при его, Якова, появлении, внутренне отгораживаются от него.