Валерий Лаврусь - Как это было

– С «маврами» понятно… А-а-а-а-а… «Монжуа»? Вы сказали, что французы атаковали мавров с криком «монжуа». Что означает это слово?

– А что означает русское «ура»? «Монжуа сэн Дени!» был военным кличем всех французов в Средние века. Возможно, это значит: «Защита наша, святой Дионисий!» – Профессор допил вино и поставил бокал на стол.

– А причём здесь святой Дионисий?..

Профессор открыл рот, чтобы ответить, но его перебил внезапно появившийся метрдотель:

– Извините, господа… извините, ради бога… я перерываю вашу беседу… Но вас, – он выразительно посмотрел на меня, – просят к телефону.

– Меня? Кто? – вот уж во истину…

– Не могу знать… Дамский голос…

– Профессор, извините… я отойду на минутку. Только, ради Бога, пожалуйста, не уходите, дождитесь меня, у меня ещё очень много вопросов…

Профессор как-то неопределённо кивнул, и я, расценив это как согласие, поднялся и проследовал за метрдотелем в служебное помещение.

В комнате на столе лежала снятая телефонная трубка. Подняв её, услышал лишь короткие гудки.

– Короткие… – продемонстрировал я трубку метрдотелю. – Почему вы решили, что это именно меня?

– Женщина просила позвать посетителя, который сидит на вашем месте, – он пожал плечами. – Она точно указала место.

– Наверное, всё же перепутали…

– Так бывает, – согласился метрдотель.

Я положил трубку на аппарат и пошёл обратно в зал к профессору… Однако того уже не было, теперь за моим столом сидел совсем другой человек.

Когда я подошёл, он встал и, приложив руку к груди, немного хриплым голосом произнёс:

– Буэнос тардес, благородный дон! Прошу извинить меня, пердона май, я без разрешения присел за ваш стол…

– А где… – я растерянно оглянулся.

– Мон амиго, профессор ушёл. У него возникли неотложные дела, он попросил извиниться, благородный дон… И я позволил себе присесть… Но если не приветствуете мою компанию, то могу уйти…

– Нет-нет-нет… Присаживайтесь, – я тоже сел и позвал официанта. – Могу вас чем-нибудь угостить?

– О, грасияс, мучо грасияс, благородный дон, не отка-жусь… – он взял из рук официанта винную карту. – А, впрочем, и так знаю, что буду, – он вернул карту. – Камареро 8, принеси-ка бокал чилийского «Мирафлора», пор фавор.

– А ещё эспрессо и коньяка, пор фавор, – решив, что и мне пора выпить ещё кофе… да и коньяка тоже не мешало с такими-то поворотами.

Ожидая напитки, мы молча рассматривали друг друга. На предложение закурить, он показал на оставленную французским профессором сигарету, затем взял её и подкурил от моей зажигалки.

Был мой гость высоким, тощим голубоглазым брюнетом, с благородными чертами лица. Короткая стрижка, волосы зачесаны назад, чуть полноватые губы. Одет был в чёрную пиджачную пару, безупречно белую сорочку с тёмно-бордовой бабочкой. Сидел, закинув ногу на ногу, слегка покачивая лакированной туфлёй. Что интересно… Из верхнего бокового кармана пиджака тянулся шнурок. «У него что там, монокль что ли?»

– Амиго уходя сказал мне, что у вас тут случился интересный разговор… – он аккуратно стряхнул пепел, – и что у вас, благородный дон, есть много вопросов. Это так? – собеседник слегка наклонил голову в вопросе.

– Э-э-э-э-э… – затянул я, пытаясь определить, как же к нему обращаться.

– Профессор, просто профессор, – подсказал гость, беря из рук официанта бокал вина.

– Действительно… профессор, – я хлебнул коньяка и сделал глоток наконец-то горячего кофе, – дон профессор?

– Просто профессор.

– Тогда и я просто…

– Синьор.

– Да. Синьор, просто синьор, – ещё раз приложился к бокалу, затянулся сигаретой и выпустил дым. – А лучше бы и ещё проще. А то «дон»!.. Какой же я «дон»?.. – В голове всплыло «Благородный дон поражён в пятку!!« 9, я хмыкнул и сделал пару затяжек. – Мы с вашим другом обсуждали «Песню о Роланде». Точнее… купил вот эту книгу, – я перевернул её обложкой, профессор наклонился, бегло глянул и кивнул, – для того чтобы подарить своему Учителю, и пришёл сюда ознакомиться с ней. Ваш друг застал меня, рассматривающего иллюминацию, так назвал он миниатюру, посвящённую битве при Росенвале. И вот…

– Пердона май, синьор, – улыбаясь, перебил меня профессор, – но не было никакой битвы при Росенвале.

– В смысле? – опешил я.

– В смысле, всё было не так, как в «Песне», – он сделал глоток вина, – всё было совсем не так…

– А как? – нерешительно улыбнулся я.

– Как было? Недавно… Синьор позволит занять его внимание?