Сергей Фомичёв: Пророчество Предславы. Мещёрский цикл

Он был прекрасен. Тёмно-коричневой шерсти, с дивным сиреневым отливом, с белоснежной роскошной гривой и таким же хвостом. Его длинные тонкие ноги производили впечатление сильных и быстрых. Но действительных возможностей этой породы не знал никто. Таких коней Соколу не доводилось видеть уже давно. Овды, считая лошадей друзьями, никогда не продавали и не дарили их людям. Даже в конюшнях князей, царей и императоров таких животных встретишь нечасто.

– Как его зовут? – спросил восхищённый чародей.

– Как назовёшь… – пожала Эрвела плечами. – Ему всё равно, как его называют люди.

– Пусть будет Игрец, – предложил Сокол. – Существует предание, что масть эта родилась от сказочного бога Игреца, и что никому из смертных не удавалось вывести её нарочно. Только по воле случая рождаются такие лошади.

Игрец давно унёс чародея, а Эрвела всё стояла на гребне холма, наблюдая за мерным течением Оки. Не столько наблюдала, сколько думала. О Соколе, о змеевике его странном, о вселенской напасти, что вот-вот обрушится на далёкий неизвестный ей город. Потом вдруг что-то поняв, вздрогнула. Оглянулась, разыскивая по привычке коня. Но не было его, отдала чародею, а другого не позаботилась прихватить. Вздохнула и отправилась к Бабенскому оврагу пешком.

Домик Армаса кое-как прибрали, но жильё он всё равно напоминал мало. Колдуны частью разошлись, частью спали, разобрав сухие углы, а Мена вполголоса беседовала с Ушаном. Судя по усталым глазам, оба всю ночь не спали. Проговорив в поисках верного средства против напасти, даже не заметили, как рассвет наступил.

Эрвела, поприветствовав Ушана, отозвала ведунью в сторонку.

– Сокол уехал, – сообщила она.

Мена кивнула.

– Я тут подумала… – владычица замялась. – Ты амулет его видела?

– Вихрев? – не сразу сообразила девушка. – Да, показывал как-то. В Елатьму ко мне приезжал ради этого.

– Ничего тебе в нём странным не показалось?

– Непростой змеевик, – согласилась ведунья. Но пояснять не стала. Не любила она намёками общаться.

– Боюсь, не связан ли он с напастью нынешней, – наконец, поделилась Эрвела тревогой. – Скажи, вот тебе видение было про Псков. А та тварь, что объявилась, она к амулету не тянулась случаем? Нет ли меж ними родства или связи какой?

– К змеевику не тянулась, это точно, но какое-то сходство, пожалуй, есть, – Мена нахмурилась. – Наверняка не скажу. Мало мне удалось подсмотреть. Закрылось то, что в мир пришло, а может, не осознало ещё цели.

Мена задумалась.

– Вихрь, я знаю, Чернобогу служил. Однако не почуяла я ничего похожего. Да и не отозвался мне змеевик. Блеснуло что-то смутное, но что именно – не понять.

Эрвела нахмурилась. Видимо, она ожидала от разговора большего.

– Вот что, – сказала овда. – Если нетрудно, попробуй разыскать Елену, племянницу вихреву. Селяне с попом во главе прогнали её. Да так, что ни я, ни сёстры взять след не можем. Соколу я пыталась намекнуть. Но у него голова другим занята, а больше одной мысли за раз он думать не умеет.

Мена улыбнулась. Точно подметила владычица, не возразишь, – водится за чародеем такое. Она и не стала возражать, согласилась поискать женщину, но не прямо сейчас.

– Пока тут никак к согласию не придём, всё на месте топчемся.

Она махнула с досадой рукой, и Эрвела понимающе кивнула.

– Раз Сокол уехал, пойду, стало быть, отосплюсь, – решила ведунья. – Здесь-то не больно поспишь.

Нижний Новгород. Те же дни

Константин налаживал союз с той же тщательностью, с какой скорняк сшивает шубу из множества мелких шкурок. Хотя – шубу ли? Лучше сказать удавку на толстой шее московской.

Недели не проходило, чтобы из Нижнего не отправлялось очередное посольство. Не реже объявлялись и посланцы союзников. По большому счёту, кроме лесных княжеств и Рязани, все прочие сторонники, уже давно обговорив главное, обсуждали лишь тонкости. Но, как и всякая добрая шуба, союз не из одних только шкурок состоял. Важны были крепкие нити. И тут в ход шло и серебро, и торговые послабления, и уступки в верованиях – ведь Литва ввела у себя особую разновидность православия, а многие земли и вовсе пребывали в язычестве. Тут следовало действовать осторожно, не давая воли непримиримым людям, вроде Печерского настоятеля Дионисия. Слишком высока ставка.

Помимо прочего, с начала года поднялась небывалая свадебная суета. Брак – не последнее средство в политике: родственные ниточки крепят союз не хуже серебра.