Тёща развесёлого зятя не любила, потому встретила его строго и вопрошающе. Всем своим видом давала понять, что прибавлению семейства не рада и надолго не примет. У Прасковьи Григорьевны было два дома. Один – маленький, старый, ещё от её родителей доставшийся ей в наследство. А рядом стоял новый дом – из хороших, крепких брёвен, высокий и светлый. Она жила в новом доме, а их поселила в старом. Погорельцы были рады и этому. Зятю она сказала:
– Ты здесь на печи не засиживайся. Езжай в Москву – там много рабочих сейчас требуется. Обустраивайся там, получай специальность – и потом заберёшь семью к себе. Я пока помогу их поднять.
Дуся огорчалась, что мать выживает её мужа из дому.
– Маманя, как же мы без него?
– Пущай едет – делом займётся. А то до седых волос с гармошкой протаскается. Наплодил детей, а кормить тёща будет? Пока помогу, а потом он вас заберёт.
Собрали Александру деревянный чемоданчик с кое-каким барахлишком, оставшимся от тестя, и спровадили в Первопрестольную под громкие рыдания Дуси и строгие напутствия тёщи. Велели писать о себе подробно и часто и поскорее обустраиваться там.
Уехал Полубояринов – и пропал. Ни слуху ни духу. Дуся извелась ненужными размышлениями. Тёща усмехалась: «Чего от него ждать, босяком был – босяком и помрёт». Через три месяца пришло письмо. Александр писал, что устроился на завод рабочим, вечерами ходит на курсы бухгалтеров. Как закончит – обещали должность помощника бухгалтера. Живёт в общежитии. В комнате пятнадцать человек. «Быт тяжёлый, но я держусь. Как только получу должность, буду искать возможность забрать вас в Москву». Дуся обрадовалась. А мать поджала губы и ничего не сказала.
Прошло ещё три месяца. Александр уже работал на заводе бухгалтером. Кажется, у него всё ладилось, но писал, что с жильём ничего не получается: «Некуда мне вас забрать, а только о вас и думаю». Так прошло ещё некоторое время, и мать сказала Дусе: «Забирай старших детей, младшую Нину оставь мне и поезжай к нему в Москву. Что-то он там балагурит, обманывает тебя, думается мне».
Робкая, тихая Дуся нехотя стала собираться. Было ей неловко без предупреждения ехать туда, не знаю куда. Где же ей с детьми там жить, если Александр сам ютится в многонаселённой комнате? Но властная мать рассуждать не давала. Усадила всех на телегу, сама села за кучера и повезла бедолаг к поезду на Москву.
В Москве окончательно растерявшаяся Дуся долго искала общежитие, держа в руках помятый конверт с обратным адресом. Было грустно видеть эту картину – как по улицам Москвы шагала невысокая хрупкая женщина, неся на плече наперевес два больших узла, а в руке плетёный короб. За ней неуверенно и устало шли два ребёнка, крепко держась за руки и провожая проезжавшие мимо трамваи зачарованным взглядом.
Наконец пришли, и Дуся с удивлением узнала от живущих в том общежитии женщин, что Александр Васильевич живёт в хорошей отдельной комнате с фигуристой мадамой Раисой Петровной. Сейчас они на работе. Придут вечером.
– Ну мы тогда посидим, на улице подождём, – грустно сказала Дуся, еле сдерживая слёзы. – Вот так Саша, что же он так с нами поступает? Бессовестный какой.
– Что значит «на улице подождём»? – закричали в один голос женщины. – Ты жена или кто? Ты к мужу приехала, а не к дяде чужому!
Женщины взяли детей, узлы и повели Дусю на второй этаж в комнату мужа. Комендантша отперла дверь комнаты. Женщины дружно собрали по комнате все женские вещи, сложили их в чемодан и выставили за дверь.
Дуся с ужасом наблюдала за всеми этими действиями, одновременно потихоньку оглядывая комнату. Комната была небольшая, но светлая и уютная. Во всём чувствовалась женская рука: занавесочки, скатерть, ваза с крашеными пуховыми перьями. Около кровати гобелен с оленями и старинным замком. На стуле около кровати Сашин баян. Под столом пустая бутылка из-под водки. На этажерке куча тетрадей и учебников.
На подоконнике кастрюля с супом и какая-то покрытая полотенцем еда. «Хорошо устроилися», – подумала с обидой Дуся.
– Это что, батькин дом? – с удивлением спросил семилетний Аркадий.
– Нет, это его общее житие, – ответила младшая Анюта, заменив щ на с , а ж на з .
Вопреки опасениям Дуси, встреча прошла без криков и скандала. Удивлению Александра Васильевича не было предела. Он даже решил было возмутиться нахальными (в его понимании) действиями жены, но, увидя свою любимую дочь Анюту, улыбающуюся ему во весь рот, и повисшего у него на руке весёлого Аркашку, непутёвый папа решил сменить гнев на милость. Раиса Петровна и вовсе не показалась, упреждённая на проходной комендантшей, которая и вручила ей её собственность – в виде потрёпанного чемодана с небрежно запиханными в него одёжками. Незаконная полюбовница, грустно тряся крашеными кудряшками, пошагала в неизвестность. Ладонью она смахивала со щеки скупую слезу, искренне удивляясь бесконечному коварству мужчин и зловредности женского рода, плоть от плоти которого была сама.
Читать дальше